– Это царство мёртвых? – догадалась Анна.
– Название этого места близко по смыслу, но мне не велено говорить тебе слишком много, – простодушно признался Доброжир.
Анна решила не уточнять, кто же снабдил её проводника такими неприятными указаниями, и сменила тему:
– И здесь всегда надо двигаться? А что же иначе?
– Что с тобой будет, если ты перестанешь двигаться в воде?
– Утону, – пожала плечами Анна.
– Вот и здесь утонешь. Провалишься во временную или пространственную яму и ищи тебя потом по закоулкам миров. Ты же наверняка слышала легенды о духах и привидениях. Многие из этих дуралеев оказались в мире живых вовсе не по своей воле. Зазевались, вот теперь шляются и ухают по старым заброшенным замкам и кладбищам. Есть, конечно, здесь мастаки, которые разыскивают и возвращают этих бедолаг за особую цену, но работа эта сложная и нервная, и идти на неё, мало кто хочет.
Доброжир тяжело вздохнул, сочувствуя то ли утонувшим во времени, то ли служивым, которые вынуждены их спасать, после чего, явно войдя во вкус, продолжил свою лекцию:
– А ещё избегай радужных водопадов, всяких течений, а главное лабиринтов! Не засматривайся на души, они очень щепетильны и могут неправильно подумать. Ничего не рассказывай про себя незнакомцам, тут трудно отличить друга от врага – все носят маскарадные костюмы, а шпионы шныряют на каждом шагу! – после этих слов Доброжир словно о чем-то вспомнил, виновато огляделся и подытожил: – Короче говоря, наука эта сложная, ты же здесь ненадолго. Вот когда придёшь насовсем, постепенно разберешься и будешь чувствовать себя прекрасно.
– Я не особо тороплюсь.
– Ну, здесь, как бы, не нам решать, а вообще хватит, чего-то разболтался я, достанется мне от Триглава.
– Всё же хочется задать много вопросов, – вздохнула Анна.
– Да ну тебя, наговорю сейчас лишнего, и отправят меня на принудительные работы лет на сто – пугать фальшивых медиумов.
Дальше двигались молча. Анна немного освоилась в этом вязком мире, ей хотелось получше рассмотреть попадавшихся навстречу удивительных существ, но помня наставления своего проводника, она лишь скашивала глаза, чтобы не обидеть навязчивым интересом оголённые души.
Наконец, Доброжир завел Анну в странный белый лес, который в одном месте совсем плотно подступал к зеркальной стене. Диковинные ветви, словно сделанные из белого стекла, переливались и играли разноцветными лучами, создавая причудливую и очень красивую иллюминацию. Анне даже захотелось потрогать одну из ветвей, но она не стала, решив, что может нечаянно нарушить это хрупкое, почти воздушное великолепие.
– Можно, конечно, пройти в апартаменты Верховного Демона через центральные ворота, но я очень люблю потайные ходы, – сказал Доброжир, после чего тщательно огляделся, и, удостоверившись, что никто за ними не следит, нажал на невидимый рычаг, спрятанный в совсем незаметном дупле одного из чудесных деревьев. Совершенно гладкая зеркальная стена после этого действия потеряла свою целостность, и совсем незначительная её часть отъехала в сторону, обнажив невысокий проход, в который Доброжир нырнул, склонившись в три погибели. Анна последовала за ним и тут же ослепла от нестерпимого красного света.
Черный, мрачный тоннель был освещен множеством горящих символов, изображающих магические знаки. Размашистые пентаграммы, полыхающие глаза демонов, жалящие скорпионы, разящие копья и стрелы создавали замысловатые композиции и узоры. Складывалось впечатление, что она попала в помещение, где служители черной мессы всё приготовили для своего полуночного обряда. Горевшие в низких чугунных канделябрах толстые свечи добавляли этой картине устрашающего колорита.
