Сейчас я открыл тетрадь, крепкий кофе взбодрил полусонный разум, и я начал читать свои скорые заметки, чтобы снова и снова пройти вместе с ней тот путь, по которому она ушла в неизвестность.
Когда я выходил из класса, она отошла от меня, попрощалась и пошла в дальний конец, к столу учителя. Выход из класса был один, никаких дополнительных помещений не было. Ну, конечно, были ещё окна, но этаж-то третий, вряд ли можно было незаметно там войти, а потом выйти. То есть она должна была видеть того, кто пришёл. А так как он не вызвал у неё подозрения, значит, девушка-солнце его знала. Отсюда следует вывод, что он совершенно точно был рядом, когда я разговаривал с ней и выжидал, когда я уйду.
Сейчас был самый сложный момент, я долгое время боролся с этим рубежом, чтобы без эмоций переступить его и пойти дальше. Обычно в этом месте, когда я понимал всю трагедию той минуты, мне хотелось покончить с собой за эгоизм и бездействие. Но я ей обещал, и на этот раз я не подведу девушку-солнце.
Я пытался донести до полиции свои мысленные выкладки, но усталый следователь лишь печально мотал головой и всё вторил одно и то же слово: «Проверим!». Но этот старый динозавр убедил себя в том, что убийство было спонтанным и дальше никуда не двигался. Он даже подвёл какую-то логическую базу под то, что её не видно на камерах видеонаблюдения и все посчитали удобным с этим согласиться.
Я помню свой юношеский горячий запал, когда я почти кричал на этого следователя с печальными глазами.
– Слушайте, но это же был холодный расчёт. Он пришёл в школу, он следил за ней, он как-то вывел её оттуда, а потом убил. Она мне говорила, что он следил за ней. Она боялась.
– Да? – тихо спросил он. – А у меня есть све́дения, что жертва была любезна и улыбчива со всеми и не казалась встревоженной. Может быть, она просто хотела вызвать в тебе ревность?
– О чём вы говорите? – мне хотелось ударить его, так пылал гнев внутри. – Она вела дневник. Посмотрите там, там точно есть что-то об убийце.
– Мы всё внимательно прочли. Нет однозначного вывода, что она была обеспокоена. Обычные подростковые переживания. – следователь вздохнул. – Если бы она сама не вышла из школы добровольно, то её никак не смогли бы увести. Пришлось покрыть большое расстояние, однозначно кто-нибудь бы встретился по дороге и можно было попасть на камеры. Зачем убийце так рисковать? – он помолчал. – Она любила гулять?
– Да. – я покивал в ответ.
– Ведь согласись, что украсть с прогулки или по дороге из школы её было гораздо легче, чем из школы. Она была отличницей, часто задерживалась и ходила одна. Ведь так?
– Так.
– Зачем тогда убийце так рисковать? У него была бы масса возможностей.
Я не нашёл поддержки в следствии, всё, что он говорил, казалось каким-то логичным, но поверхностным. Я долго собирался с духом и в один из вечером попросил Асана о встрече.
– Что ты хотел? – спросил брат девушки-солнце, после того как мы обменялись скупым мужским приветствием.
– Ты заметил, что она стала в последнее время какой-то нервной? – спросил я.
– Я думал это из-за предстоящих экзаменов.
– Ты же понимаешь, что у этого ублюдка было всё спланировано. Я был у следователя, но он не слушает меня.
– Но ведь ты тоже её тогда не послушал. – тихо обронил Асан. – Я не обвиняю тебя, я просто говорю, что его недоверие основано на том, что люди всегда считают других глупее себя. – Асан вздохнул. – Прошу тебя, давай ненадолго оставим всё как есть. Мне слишком больно.
