Максим усмехнулся, глядя на подруг, докурил сигарету и не спеша вернулся в бар. Ева посмотрела вслед удаляющемуся Максиму и тихо вздохнула. Между ними словно осталось некое чувство недосказанности. Острое желание остаться сейчас здесь, поговорить, узнать друг друга, поселилось в сердцах обоих, но никто не осмелился вернуться или остановить другого.
– Это тот, к которому ты вчера подходила? – догадалась подруга и расплылась в довольной улыбке. – Ничего такой.
Ева перекинула футляр через плечо и улыбнулась в себя. Она как всегда весела и легка на разговоры.
– Ничего такой, – голосом старушки передразнила ее Ева.
– Ты только не залипай на него, прошу тебя, а то я уеду и пропущу развитие вашей любовной ветки, – засмеялась Катя и обняла подругу за плечи.
– Не залипну, – уверенно отчеканила подруга и еще раз посмотрела вслед Максиму. Вдруг обернется…
– Точно? – Катя обеспокоенно заглянула ее в глаза. – Точно-точно?
– И не напоминай мне о своем уезде, без того грустно! – ловко перевела тему Ева. – Бросаешь меня тут одну. Что мне без тебя делать?!
– Готовиться к конкурсу, например, да к жизни в мое президентство.
Несмотря на грозовые тучи, собиравшиеся над городом, тихий вечер выходного дня не предвещал ничего плохого. Ева возвращалась домой с репетиции и искренне радовалась пасмурной погоде. Вокруг бегали дети, стайками летали голуби, и высокие фонтаны игриво брызгались в прохожих. Девушка сжимала в руках скрипку и никуда не спешила. Это был один из тех дней, когда домой она шла пешком и просто наслаждалась прогулкой. Желтые листья срывались с деревьев и редким слоем покрывали улицы – это осень спешила завоевать сердца людей ленивой хандрой, но в воздухе по-прежнему пахло летом, мечтами и крепким кофе. Школьники провожали последние дни длинных каникул, и в это время суток детей здесь было больше, чем обычно. Несколько беспризорников подбегали к Еве со стаканчиками, и она отсыпала им немного мелочи.
Совсем недавно они c Катей сидели на бортиках этого фонтана, придумывая план мести бывшему парню Катерины. Малая садовая в такую погоду особенно навевала воспоминания.
– Знаешь что? Стоит оставить этому уроду под дверью ароматную кучку! – возмущенно предложила Ева, шагая взад-вперед. Она словно придумывала план по захвату мира.
– Не надо, – мягко и с грустной улыбкой остановила ее Катя. Та разделяла энтузиазм подруги, но не была готова действовать так кардинально.
– Или нет! Разукрасим его машину моими красками! Их он точно не отмоет.
Ева уселась рядом с Катей и выжидающе заглянула в ее глаза, но та лишь отрицательно покачала головой. В глазах стояли слезы, и из-за трогательного беспокойства подруги Катя окончательно расклеилась. Ева обняла ее за плечи и тяжело вздохнула. Казалось, она злилась больше Кати.
– Нужно что-то попроще, – всхлипывая, прошептала Катерина.
– Но чтобы не как в прошлый раз?
– Угу.
– Закидаем помидоринами?
– Закидаем помидорами, – утерев слезу, отозвалась Катя, и девушки рассмеялись.
Ева услышала этот смех сквозь время и сердце снова зачесалось. Все меняется. Она снова обернулась на фонтан и сильно сжала губы. Плакать на людях она была не готова.
Теперь Катя уехала учиться в Москву, теперь не с кем было поболтать о всяком девчачьем, посмеяться. Изнывая от желания заполнить эту ноющую пустоту в груди, Ева не спешила домой. Она собиралась до поздней ночи бродить по городу, наблюдать за людьми и играть в переходе на скрипке. Ева тосковала, а когда люди тоскуют, то всю внутреннюю горечь решают излить в дело. Иными словами, забыться.
