Когда он наконец в меня вошел, я старалась как можно дольше оставаться безучастной, уставилась на его плечо, разглядывала мурашки на коже, вдыхала его запах. Но надолго меня не хватило – с ним было слишком хорошо. Я закрыла глаза, прижавшись к нему изнутри и снаружи. И почувствовала, что меня уносит туда, где не о чем беспокоиться, где ничто не имеет значения. Кроме нас и того, что с нами происходит.
Я загадала желание. Точнее, два желания. Во-первых, чтобы Джей не понял, что я использую его, чтобы заглушить свой страх. И второе: чтобы, несмотря на всю предысторию наших длительных отношений, нашу дружбу и пакт, это свидание осталось встречей двух незнакомцев, занимающихся тем, что незнакомцы иногда себе позволяют.
После чего я отключилась.
Октябрь 1937
Долина Сибил, Алабама
Мисс Изабелл, школьная учительница, отослала записку родителям Уолтера, приколов ее к рубашке мальчика. Тот не стал дожидаться, пока мать отшпилит бумажку, а вырвался из ее рук, оставив на булавке уголок записки, и выбежал за дверь. Колли что-то взбивала в миске за кухонным столом, пока Джин читала порванную записку. Затем она сложила листок в плотный квадратик и засунула в карман передника.
Вечером за ужином она сказала Хауэллу:
– Уолтер обижал младших в школе. Бросался в них каштанами, когда они репетировали рождественское представление. – Она не смотрела в этот момент на сына, но знала, что он сидит, ссутулившись, слева от стола, заглатывает картошку не жуя и сверлит взглядом мать.
– Репетируют рождественское представление в октябре? О боже, эти женщины… – Хауэлл насадил ветчину на вилку и отправил к себе на тарелку, дернув подбородком. Джин вскочила и налила туда соуса.
Она так и не поняла, относятся ли слова мужа конкретно к мисс Изабелл или ко всей бесконечной веренице школьных учительниц, которых долина Сибил год за годом отхаркивала и выплевывала. Он и сам когда-то в детстве довел нескольких до нервного срыва. Одна из них развернулась и вышла из класса на улицу, прошла вдоль всего здания и спустилась по главной улице до пансиона, где жила, – прямо посреди учебного дня.
– Нету у меня времени идти в школу распивать чаи с вашими мымрами. Сама со всем разберись. – Он подмигнул Колли, та хихикнула. Потом хрустнул шеей и повернулся к Уолтеру: – Оставь мелюзгу в покое. Не то заберу тебя из этой школы, и будешь ишачить, как мы с моим папашей в твоем возрасте.
Уолтер будто окаменел.
– Ну? – Хауэлл стиснул вилку и нож, точно два кинжала. – Будешь дальше кидаться каштанами или возьмешься за ум?
– Возьмусь.
– Я так и понял.
На следующий день без пяти минут три Джин вошла на парадное крыльцо школы. Когда оттуда повалили дети, она вжалась в стену и стиснула в руках сумочку. За учительским столом в классе ее ждала мисс Изабелл. Уолтер и Вилли Стокер сидели за своими партами, Том Стокер стоял у окна. Он улыбнулся Джин, когда она вошла, и внутри нее что-то трепыхнулось.
Том был вдовцом и жил с сынишкой в большом кирпичном доме на горе. Его жена, миниатюрная изящная Люси, умерла вскоре после рождения Вилли, и больше он так и не женился, хотя денег имел горы и был, пожалуй, самым завидным женихом во всей Северной Алабаме. Люди говорили, он слишком любил Люси. Это была правда. Джин своими глазами видела, как он каждое воскресенье подавал ей руку, когда она выходила из церкви. И как они смотрели друг на друга.
