Появление в кухне отца вывело Эльму из размышлений. Откусывая хворост, она обнаружила, что добрая половина печенья так и осталась плавать в чаю: она совершенно забыла, что опустила его в чашку.
* * *
Окно в спальне Хеклы было идеальным: оно закрывалось так плотно, что в комнату не проникали никакие посторонние шумы, даже когда снаружи завывала буря. В квартире, где они жили с Марианной, ветер со свистом задувал через щели в оконной раме, не позволяя Хекле сомкнуть глаз по ночам. Другим преимуществом – даже более существенным – являлось то, что здесь окно можно было открывать нараспашку, почти как дверь, и вылезать через него наружу, когда ей хотелось, не будучи никем замеченной. Единственной проблемой было закрыть его снаружи так, чтобы без всяких проблем снова открыть по возвращении. Это было непросто, но всё же некоторое время назад Хекла нашла решение: она зацепляла щеколду резинкой для волос, которую затем закрепляла с внешней стороны рамы, благодаря чему ей удавалось довольно плотно закрывать окно. Ну и пробираться назад в дом было легче лёгкого – стоило только отцепить резинку.
В тот вечер, однако, Хекла боялась, что порыв ветра распахнёт окно и резинка порвётся. Ветер был такой силы, что она растягивалась до самого предела, грозя лопнуть в любую секунду. На всякий случай Хекла нацепила на щеколду ещё две резинки и, пригибаясь, чтобы Сайюнн и Фаннар не заметили её из окна своей спальни, тихонько прокралась вдоль стены дома. Машина ждала её в конце улицы.
Опустившись на пассажирское сиденье, она улыбнулась Агнару. Тот смущённо улыбнулся в ответ и нажал на газ так резко, что мотор издал рык, способный привести в праведный гнев живших в округе людей. Машина сорвалась с места, и Хеклу буквально вдавило в сиденье.
– Это была Марианна, – проговорила она немного спустя. – Та, которую нашли. Труп, я имею в виду.
Агнар перевёл взгляд с дороги на свою спутницу. Вытянув руку, он опустил её на бедро Хеклы:
– А ты в порядке, или…
Она кивнула. Сейчас ей не хотелось говорить о Марианне, но она чувствовала, что должна сказать хотя бы что-то. Агнару явно тоже было непросто подобрать нужные слова. Запинаясь, он произнёс:
– Мне… Я могу что-то сделать?
Хекла взглянула на него, пытаясь понять ход его мыслей. Что он мог сделать теперь? Он и так уже сделал больше чем достаточно.
– У тебя есть деньги? – спросила она в полной решимости на время забыть о Марианне. – Мне безумно хочется мороженого.
Улыбнувшись, Агнар затормозил у магазинчика со сквозным проездом. Они едва успели, поскольку ларёк уже закрывался, и высунувшаяся из окошка продавщица даже не пыталась скрыть раздражения. Через пару минут Хекла уже уплетала мороженое за обе щеки, похрустывая шоколадной крошкой и пережёвывая кусочки лакрицы, пока не почувствовала, что её вот-вот стошнит.
Некоторое время они нарезали круги по городу, а потом остановились у гавани, где Агнар сунул себе под губу табачную жвачку. Хекла этого терпеть не могла – с табаком под губой Агнар выглядел сущим хомяком. Мороженое доедать она не спешила, поскольку знала, что, как только оно закончится, Агнар полезет к ней с поцелуями.
– Может, пора выбросить? – спросил он.
– Ну да. – Хекла перестала наконец скрести ложкой по дну с остатками мороженого и вручила картонку Агнару. Тот сунул её в полиэтиленовый мешок, что лежал на полу позади водительского сиденья. Потом он взял руку Хеклы и стал поглаживать её по тыльной стороне своими длинными, тонкими пальцами. По сравнению с ними её собственные пальцы выглядели в ладони Агнара как-то уж совсем по-детски – коротенькие и пухлые. Хекла чувствовала себя девчонкой-несмышлёнышем, которая непонятно как оказалась в машине с почти двадцатилетним парнем. Прильнув к ней, Агнар начал её целовать, в то время как она пыталась думать о чём-нибудь другом.
