«Да кому это интересно?» – скажет придирчивый читатель.
Спорить не стану, но давайте читать до конца.
Остеомиелит – это, когда начинает болеть и гнить простуженная кость. В этом случае, необходима хирургическая операция по выскабливанию кости, примерно как аборт. Операция эта сложная, в результате которой, в лучшем случае, если можно так выразиться, – ребёнок становится инвалидом. Ведь больная нога затормаживается в развитии и остаётся такой, как была в момент операции, а в худшем случае – ногу ампутируют.
Так вот, в третьем классе у меня обнаружили остеомиелит в последней, запущенной стадии. Сначала нога просто глухо ныла, потом болела, и наконец невозможно стало ходить.
Родители наивно полагали, – это просто ушиб, что само пройдёт, и поэтому не вели меня к врачу. Само не прошло и не рассосалось; меня увезли на «скорой» опять в детскую больницу на Московском тракте.
За два года, что я тут не появлялся ничего не изменилось, только стены в приёмном отделении покрасили в другой цвет.
В тот день принимала новых пациентов Мира Кузминична, фамилию которой, к сожалению, не помню. Невысокого роста брюнетка с красивыми большими глазами стала моим лечащим врачом.
Я тогда не знал, как мне повезло и, причём, крупно.
Для защиты докторской диссертации, как после выяснилось, ей не хватало практического материала, и мой случай оказался как раз кстати.
В общем, она сделала операцию, которая прошла успешно. На свой страх и риск Мира Кузминична использовала новые технологии.
Очнувшись после наркоза, я обнаружил себя в гипсе от подбородка до кончиков пальцев правой ноги.
Ощущение непередаваемое и довольно тягостное: лежишь, как гусеница в коконе, шевелить можно только руками и головой.
В этом состоянии я находился почти три месяца, не ходил в школу, но уроки исправно делал. Брат Саня относил в школу мои тетрадки и приносил новые задания.
…Остаётся только гадать, как сложилась бы моя жизнь, если бы мне в 10 лет ампутировали ногу, или если бы стал инвалидом?
Мира Кузминична сделала свою работу хорошо, и я остался обычным пацаном, с обеими нормальными ногами. Правда, раз в год я должен был проходить медицинское обследование.
Доктор предупреждала меня беречь ногу, не подвергать её нагрузкам, не застуживать, не заниматься спортом и вообще не делать резких движений. Но попробуйте удержать мальчишку от игр, от футбола, от беготни.
Короче говоря, наставления лечащего врача я не выполнял: играл в футбольной команде на первенство города в турнире «Кожаный мяч», немного занимался баскетболом, в восьмом классе посещал секцию бокса.
После тренировок нога, конечно, ныла, но я терпел. За ночь молодой организм восстанавливался, и я, забыв о щадящем послеоперационном режиме, опять окунался в будничную жизнь: школа, тренировки, соревнования, улица.
В девятом классе стал чемпионом Томской области по боксу среди новичков.
Перед республиканскими соревнованиями необходима обязательная врачебная комиссия.
Когда доктора увидели на правом бедре огромный шрам, то потребовали справку из детской больницы о том, можно ли после такой операции участвовать в первенстве России и вообще заниматься спортом?
Ответ на этот вопрос дала Мира Кузминична: «Категорически нет!» Ещё она добавила, что мне на пятый этаж по ступенькам лишний раз подниматься нельзя, а о боксе не может быть и речи.
«Если не хочешь остаться без ноги, то с сегодняшнего дня – никакого спорта», – так она сказала.
