Мы уже приземлились, только почему-то не в городе, а опять в лесу, на довольно большой поляне.
– Я долго спала? – чуть охрипшим голосом спросила у крылатого, который слезал вместе со мной с виверна.
– Часа два.
– Ты же говорил полчаса до города. – возмутилась, но не сильно, помня, что он не любит, когда на него повышают голос.
– Тот мы давно пролетели, это – другой.
– А-а. Ясно. Ну а где же город?
– Во-первых, тебе нужно переодеться. – он смерил меня, одетую в тунику и сапоги, кутающуюся в одеяло, скептическим взглядом, – Во-вторых, виверна мы оставим тут. И в-третьих, сними, пожалуйста швы.
– Уже? Так там же еще ничего не зажило.
Я бесцеремонно подскочила к крылатому, задрала его рубашку и отклеила пластырь. Шок! Не очень аккуратный красноватый шрам и все.
– Так быстро? – тихонько удивилась я.
– А чего ты хотела? У лиссаров отличная регенерация! – как само-собой разумеющееся сказал Харт. – Ну так что? Поможешь?
– Да.
Следующий час я очень аккуратно вынимала из Харта нитки щипчиками для бровей. А что? Удобно. Я даже кончик языка высунула, так сосредоточилась. Мне было очень страшно сделать лиссару больно. Он это видимо просек и когда я потянула очередную ниточку из его бока он вдруг закричал.
– А-а! – я закричала вместе с ним, отдергивая руку с пинцетом, – Больно?! Господи, прости! Я…
И тут я увидела, что этот гад крылатый ржет! Потешается надо мной! Я тут, видите-ли, стараюсь ему больно не сделать, а он! Со сжатыми губами вновь ухватила ниточку и, гаденько посмеявшись про себя, со всей силы дернула.
– Ау! Вот теперь правда больно! – возмутился Харт.
– Так тебе и надо! Пожестче, значит любишь? Ну так я тебе сейчас устрою! – с улыбкой истинного маньяка я потянулась к следующей ниточке.
– Не-не-не! Я помягче люблю! – сквозь смех оправдывался этот гад, – Не надо! Ау! Рина!
О, этот взгляд побитого котеночка! В общем, мстить дальше у меня рука не поднялась.
От нашей полянки до города оказалось не так уж далеко, каких-то пятнадцать минут прогулочным шагом. Буквально через десять метров от места посадки лес резко кончился и до самых городских стен шло поле. Птички пели, солнышко светило и вообще погода была замечательная. И мне бы радоваться, но я опять начала грузиться.
Я изо всех сил старалась не думать о бедном дедушке Ториме, который погиб лишь за то, что был добр к нам с Хартом. Но мысли все равно возвращались к событиям сегодняшнего утра. И, хотя я была тут совершенно не при чем, чувствовала себя виноватой. Стараясь отвлечься стала опять приставать к Харту с расспросами.
– А как называется город? – забегая чуть вперед лиссара задала я первый пришедший в голову вопрос.
– Точно не помню, Вирт, кажется. – пожал плечами Харт.
– А страна? В какой мы стране?
– В Ариме. – Харт подозрительно покосился на меня, кажется понимая, что я теперь не отстану.
– А до Дзартии далеко?
– Не очень. Это соседние страны.
– Здорово! А эта Дзартия, от чего она свободная? – Харт вздохнул.
– От предрассудков.
– А серьезно?
– А я и не шучу. – усмехнулся он, – Все существующие расы живут там на равных правах. Разрешены межрасовые браки. И никто никогда не будет унижать ребенка за то, что он полукровка. Можно исповедовать любую религию. В общем мир и благодать. – гордо вещал он. А потом добавил тихо и печально, – Была.
Я была бы не я, если бы не прицепилась к этому слову!
– Почему «была»?
Харт посмотрел на меня прищуренными глазами, будто бы оценивая, можно ли мне доверить великую тайну. И, видимо, счел достойной.
