* * *
Ранним утром Пасхального воскресенья звонари исполнили обещанные 5040 ударов перезвона. Хилари Торп слушала его из Красного дома, сидя у изголовья огромной старинной кровати с балдахином, так же как сидела утром Нового года. Тогда звон колоколов казался громким и чистым. Сегодня же он доносился со стороны церкви лишь время от времени, когда злобный ветер на мгновение менял направление.
– Хилари!
– Да, папа?
– Боюсь, что почти ничего не смогу оставить тебе после смерти, девочка моя.
– Мне безразлично, папа. Я беспокоюсь только о тебе. Но если уж случится непоправимое, со мной все будет в порядке.
– У меня достаточно средств, чтобы отправить тебя в Оксфорд. Обучение девочек там не слишком дорогое. Твой дядя об этом позаботится.
– Да. Я в любом случае хочу получить образование. А деньги мне не нужны. Я сама заработаю себе на жизнь. Мисс Боулер не уважает женщин, которые не могут позволить себе стать независимыми. – Эта учительница английского языка стала для Хилари настоящим идолом. – Я собираюсь стать писательницей. Мисс Боулер говорит, что совершенно не удивится, если у меня получится.
– Вот как? И что же ты собираешься писать? Стихи?
– Наверное. Но, по-моему, за стихи платят не слишком много. Буду сочинять романы, бестселлеры, которые раскупают как горячие пирожки. Но не глупые, а такие, как «Верная нимфа».
– Все это замечательно, девочка моя, но, прежде чем писать романы, тебе необходимо набраться опыта.
– Глупости, папа. Чтобы сочинять романы, опыт не нужен. С этим прекрасно справляются даже студенты Оксфорда. Описывают ужасные годы своей учебы.
– Понятно. Значит, окончив Оксфорд, ты опишешь свой печальный опыт пребывания в этом учебном заведении.
– А что? Это идея. Такое мне по силам.
– Что ж, дорогая, остается лишь надеяться, что это сработает. И все равно я чувствую себя ужасно из-за того, что оставляю тебе так мало. Если бы только это проклятое ожерелье нашлось! Я совершил глупость, выплатив Уилбрахам его стоимость. Но она обвинила отца в соучастии, вот я и…
– Папа, прошу, не вспоминай больше об этом ожерелье! Ты не мог поступить иначе. А мне деньги не нужны. К тому же ты пока не умираешь.
Однако врач, приехавший во вторник, не смог обнадежить присутствующих. Отведя доктора Бейнза в сторонку, он мягко произнес:
– Вы сделали все, что могли. И даже если бы пригласили меня раньше, ничего бы не изменилось.
Затем он так же мягко обратился к Хилари:
– Но мы не должны терять надежды, мисс Торп. Я не могу скрывать от вас, что состояние вашего отца весьма серьезно, однако природа зачастую творит настоящие чудеса, даруя выздоровление безнадежно больным.
Но если медики начинают говорить о чудесах, то становится ясно, что пора готовиться к похоронам.
Прошла неделя, и когда в понедельник днем мистер Венаблз покидал дом одной весьма сварливой и острой на язык леди, расположенный на самой окраине деревни, до его слуха донесся глубокий и громкий звук колокола. Святой отец так и замер у калитки.
– Это Тейлор Пол, – сказал он.
Три торжественных удара, а затем пауза.
– Мужчина или женщина?
Еще три удара и опять три.
– Мужчина. – Священник продолжал стоять и слушать. – Неужели бедняга Мерриуэзер наконец отошел в мир иной? Только бы не сынишка Хенсмана. – Он насчитал двенадцать ударов, но колокол продолжал звонить. Мистер Венаблз вздохнул с облегчением. Во всяком случае, речь шла не о сыне Хенсмана. Он быстро прикинул, по ком же из его прихожан мог звонить колокол. Двадцать ударов, тридцать… Взрослый мужчина.
