Когда женщины исчезают из виду, я устраиваюсь на скамейке и достаю из рюкзака книгу, намереваясь немного почитать перед уходом. Переворачивая очередную страницу, краем глаза замечаю миссис Хоффман. Самая таинственная жительница «Энсли-Пайнс», которая не любит говорить и редко покидает свою комнату, шаркающей походкой проходит мимо и занимает соседнюю скамейку.
Старушка, как всегда, выглядит безупречно. На ней клетчатый твидовый костюм в стиле «Шанель», кокетливый красный шарфик и ортопедические туфли. Полностью седые волосы подстрижены в строгое каре. Поймав мой взгляд, миссис Хоффман поджимает тонкие, накрашенные красной помадой губы и отворачивается, всем своим видом демонстрируя презрение. Но я уверена, что за внешностью ледяной королевы скрывается доброе, одинокое сердце, в которое она просто никого не впускает.
Мои размышления прорезает рокот быстро приближающегося мотоцикла. В поле зрения появляется черный сверкающий спортбайк. Оглушительный рев его двигателя эхом разносится по округе, разрывая в клочья идиллическую тишину. Я впервые вижу на территории «Энсли-Пайнс» мотоцикл. И, судя по ошарашенному выражению на лице миссис Хоффман, не я одна.
Тем временем байк резко сворачивает в нашу сторону, наезжая передним колесом на свежую рассаду азиатской лилии, и с визгом тормозит, поднимая вокруг себя облачко пыли. Водитель опускает подножку, спрыгивает с мотоцикла и снимает шлем, освобождая густые темно-каштановые волосы. Наши взгляды встречаются на несколько долгих секунд, и мои глаза расширяются от шока.
Джесси Чемберс?
Какого черта он здесь забыл?
Мое сердце стучит громче с каждым шагом, который он делает, стремительно приближаясь ко мне.
– Мне нужна некая Саманта Уолси.
– Это… я.
Уголок его верхней губы приподнимается в ухмылке, когда Джесси окидывает меня оценивающим взглядом. Разумеется, засранец меня не помнит. Наше вчерашнее общение было не то чтобы захватывающим, но, на самом деле, это довольно обидно.
– Отлично. – Чемберс вытаскивает из заднего кармана какой-то помятый листок и машет им у меня перед лицом. – Значит, расклад такой, Сэмми: я даю тебе вот эту бумажку, ты ставишь на ней свой изящный автограф и, если сюда позвонит мой тренер, говоришь старику, что трудолюбивее волонтера в жизни не видела. Ну а я пока пойду найду какой-нибудь мягкий диванчик и вздремну немного, идет?
Не дожидаясь ответа, он разворачивается и направляется по дороге, ведущей в главный корпус.
Мой рот открывается и закрывается.
Мне не нравится плохо думать о людях, но Джесси Чемберс, несомненно, самый отвратительный человек, которого я когда-либо встречала.
Я делаю глубокий вдох чтобы успокоить нервы, затем вскакиваю со скамейки и бегу за ним.
– Сэмми – двенадцатилетний малыш с пухлыми щеками, а я – Сэм, ясно?!
Джесси останавливается и поворачивается ко мне. Карие глаза сканируют мои конверсы, длинную клетчатую юбку яблочно-зеленого цвета, белый свитшот с гербом университета и поднимаются к лицу.
– Цитируешь «Сверхъестественное»? – В его голосе слышится неподдельное удивление. – Я думал, зануды вроде тебя смотрят «Аббатство Даунтон» или «Бриджертонов».
– А я думала, что такие, как ты, вообще не думают.
– Туше́, – смеется Джесси, и от широкой улыбки на его щеках образуются ямочки.
Господи, почему он так хорошо выглядит, когда улыбается?
И почему я вообще думаю об этом?
– Значит, тебя отправили в «Энсли-Пайнс» на общественные работы? – спрашиваю я, пытаясь разобраться в том бардаке, который Джесси на меня обрушил.
