Девять жизней. Двенадцать месяцев - страница 12

Я так устала. Дай мне отдохнуть.

Я твоя женщина

Я твоя женщина, ведь я твоя Весна,

Я нежности твоей катализатор,

Я покрывало мягкое для сна,

Желаний потаенных провокатор.

Я твоя женщина, я та, кто верно ждёт,

Твоя стена и щит одновременно,

И ты уверен – уж она то не уйдет,

А если… вдруг… Вернётся непременно.

Я твоя женщина, которую любить,

Не можешь, хоть и честно ты пытался,

Но бросить насовсем и позабыть,

Не смог, а видит Бог – старался.

Я твоя женщина, твой личный талисман,

Твой амулет от холода и стужи,

Твоё лекарство от случайных ран,

И та, которой бесконечно нужен.

Я твоя женщина, наркотик для души,

И твоя совесть, что оберегает,

Я словно звёздочка среди ночной тиши,

К тебе под веки в сон твой проникает.

Я твоя женщина – одно твоё крыло,

Из разноцветных необычных перьев,

Второе у тебя произросло,

В нём все оттенки чёрного и белого.

Я твоя женщина, что ночью у икон,

Смотря на образа, молитвы шепчет,

Храни его… И до земли поклон,

Храни его… Он лучше всех на свете.

Я твоя женщина. Не будучи твоей.

Твоя Весна, Зима и Лето, Осень.

И как заливистый влюблённый соловей,

Я женщина, что в сердце тебя носит.

Весенний дождь

Дождь весенний ласкает плечи,

Для него я их обнажила.

Я с дождём в нежном вальсе кружилась,

Он меня от печали лечит.

Я дождю лицо подставляла,

И ловила губами капли,

Грусть пронзала меня острой саблей,

Я шептала в ответ – мало.

Дождь по телу змеей сползает,

Но ужалить, знаю, не хочет.

Он меня бережет, он мне счастье пророчит.

Он вернется ночью. Я знаю.

В темноте только я и дождик,

Мы одни на планете этой.

В танцах в лужах мы ждём рассвета.

Мы душою с дождём похожи.

Жаркий июль

Жара ушла, оставив тёплый шлейф,

И дымкой над водой клубится день прошедший,

А я хочу твоей быть сумасшедшей,

Червонной дамой, а не дамой треф.

Приходит ночь и чёрным полотном,

Вползает в сон, неся успокоение,

А я пишу еще одно стихотворение,

Вон голубь-почтальон дежурит за окном.

Холодная вода не принесла покой,

Не остудила жар, внутри меня и всё-же,

Твоя улыбка мне всего дороже,

Как дорог смех неповторимый твой.

Хочу запомнить жаркий наш июль,

Чтоб в сердце навсегда остался ярким следом,

И тысячи вопросов и ответов

Когда-нибудь накроет холод бурь.

Когда-нибудь… Не только не сейчас.

Жара ушла, оставив шлейф признаний,

Я не боюсь уже своих желаний,

Мне ярче звёзд любых свет твоих глаз.

Новогодняя сказка

Старый охотник Юрашка брел по лесу. Брёл и бубнил себе под нос, кляня всех на свете за свою неудавшуюся жизнь, за неудачную охоту и слишком холодную зиму.

Чёт, ничего не складывалось у него. Первую жену он бросил сам и даже имя её уже забыл, и не знал жива ли она или нет. Вторая жена бросила его и ушла к более молодому и более удачливому охотнику. В доме было холодно, еды не было, последние деньги Юрашка просадил в таверне, с единственным оставшимся другом.

Приближались новогодние праздники, и именно поэтому он встал сегодня пораньше и отправился на охоту. Но и этот день не задался – капканы, ловушки, силки – всё было пусто. Юрашка сел на поваленное дерево. В руках он вертел кусок верёвки и совсем нерадостные мысли кружились в его голове. «Вот и жизнь прошла… И умри я здесь и сейчас, и никто не вспомнит и не заплачет обо мне…»

– Та к черту всё это! – воскликнул Юрашка. Его взгляд был направлен на толстый сук на старом дубе, росший на высоте вытянутой руки… Перекинул через него веревку… Руки охотника, привыкшие вязать узлы для ловушек, теперь вязали свой последний и главный узел в его жизни.

Назад Вперед

Девять жизней. Двенадцать месяцев - страница 12

Похожие книги