Девять Жизней. Восьмое чудо - страница 7



И молчать, и струиться по телу, словно шёлк, словно атлас небес,
Отдавая себя неумело, в невозможности с кем-то и без…
Как-то так, не спокойно, не тихо, до утра в ожидании ночи,
Продолжая душевное лихо, это ад или даже короче…

Эта жизнь…

Эта жизнь невозможно приятна,
Коротка, как улыбки души
И кому-то кричат уже снято,
На запястьях наши банши…
По утрам разбегаемся в счастье,
Вечерами от горя саднит,
Создаём себе сами ненастья,
Беспокойных сердец колорит…
Я не знаю, зачем собирать,
В рюкзаки бесполезные карты
И мечтать, и себя истязать,
От пустого в маршруте азарта.
Понимая – расходы не там,
Не в то время, не в этой… не с теми.
Доедая сухой круасан,
Потому, что вчера не доели…
И наверно, я старше не стану,
Этой жизни, любви и души,
Потому что с рассветом достану
И напялю на руку банши…

Обрекая себя на страдания…

Посмотрите на этот рассвет и закат, заодно, оцените.
Отыщите того, чего нет и всё это душой полюбите.
Потому что, что есть – ни о чём, постоянная радуга цвета.
И, конечно, оно не при чём, раз всегда перед вами раздето.
И само-собой, если вдруг нет, докучать начинает ночами,
То любой подходящий ответ, будет тем, что решили вы сами…
Принимая, оставив в ничто, ваше самое лучшее чудо,
Вроде, как бы и чудо оно, появляется из ниоткуда…
И вот-вот, и сроднились ни с чем, раскопав в самых лучших мгновениях,
Но вопрос остаётся – зачем? вы себе отыскали сомнения,
Оставляя надолго таким, убирая в глубины сознания,
Применяя всё это к другим, обрекая себя на страдания…

Есть люди, что не навсегда…

Есть люди, что не навсегда,
Такие Гемеоны чувств,
Они меняют города,
Поток признаний дарят с уст,
Которым вечность, даже, впору,
Но это все пустой контекст,
Порою, надписи к заботу,
Куда имеют больший вес…
Они умеют зажигаться,
Как та звезда чужих плеяд,
Но это всё, что может статься.
Недолго будет звездопад,
Как и распятия для чувств,
У них готовы, как всегда,
Такие Гемеоны чувств,
Есть люди, что не навсегда…

Как мало тех…

Как мало тех, кто жизнь отдаст и за любовь пойдёт на плаху,
Не оболжет, и не предаст, сорвёт последнюю рубаху,
Ради бесценных этих чувств, которых редко, кто познал.
Любые выкрики из уст, не факт, что счастья идеал…
Любые слёзы и обиды, скорее, боль былых утрат,
Такие самонеликвиды, умножьте сердце во сто крат,
Приняв приют чужой души, согрейте искренне, открыто,
И не тревожь, и не спеши тащить из боли позабытой
В чужой родник, скорее, чистый, свои корявые мечты,
Пока он жив, пока лучистый, испей, добавив красоты,
Своих прекраснейших надежд, свою последнюю рубаху,
Не заступайте за рубеж, если не сможете на плаху…

Она…

Она и разлука, и радость, и сон,
который тревожит неясным, зачем-то,
и жаркими в такт, и душой в унисон,
и слёзы от горя и радости с кем то…
И может быть смертью, такое бывает,
любой умирал без взаимности глаз,
и в поле цветок о котором не знаем,
но все же срываем, и дарим не раз…
И боль от обиды, прощение, сила,
и лёгкость, и камень, оковы, и бред,
и слабость, когда в пробегающих мимо,
не видим ее первозданности свет…
Она непонятна, ясна и туманна,
с своею прохладной запекшихся ран,
всегда безрассудна, всегда, долгожданна,
она и ответы, и страшный обман…
И море, и реки, пустыни, и горы,
мелки, незаметны за тенью любви,
но, как величавы пред нею советы,
дающие жало для яда в крови…
Кому-то, как воздух, кому-то – зараза,
кому-то награда, кому-то в наказ…
и нет и не будет сильнее экстаза,
дающего силу пройти и не раз…