I
В коралловом краю горизонтальных вод,
где плавают седые рыбы, рыбы,
где рыбы плавают серебряных пород,
мы под водой ходить с тобой могли бы.
Ты видишь, наг и дик смеющийся ручей,
несущийся, как плеть, по гриве камня,
и, слышишь, языка качается качель,
спеша сказать тебе о самом главном.
В зеркальной чаше дня у каменной руды,
где плавают седые рыбы, рыбы,
на солнечном песке оставивши следы,
мы под водой дышать с тобой могли бы.
Во сне я видел гладь реки,
и ты по берегу гуляла,
и на воде ты рисовала
цветы движением руки.
А я стоял в тени, и тень
о чем-то важном мне шептала.
Ты шла. Любила и дышала,
смеялась и рождала день.
В пресной чаше речной воды
отражается чешуей
солнца луч, и играешь ты
обнаженная под водой.
Слышишь узниц-сорог напев
и ракушечьи голоса,
а со дна из созвездья треф
звезды выпучили глаза.
Ил и камни – твоя постель,
а вверху над тобой хрусталь.
В окружении рыбьих тел
ты безжалостна и чиста.
Летний день. Цветочный сад.
Шум реки. Люби, душа!
Если посмотреть назад,
жизнь легка и хороша.
Скрип весла и плеск воды,
и улыбка мотылька.
Там со мной сидела ты,
поцелуй держа в руках.
Это было, как во сне:
вот вода у самых ног,
и играет на воде
озорной цветочный бог.
Мы сидели там вдвоем,
слыша пение наяд.
Ты текла ко мне ручьем
и приковывала взгляд.
