– Ладно, смотри, – как какой-то очень большой начальник, разрешил ему Колян, и сам, облокотившись на леера, уставился вниз.
А там события разворачивались своим чередом.
Парни, ковырявшиеся на крышке, вытащили огромную форсунку и куда-то унесли её. О том, что это была форсунка, Лёнька догадался сам, хотя всезнающий Колян, пытался ему всё объяснять.
Слушая вполуха болтающего Коляна, Лёнька с интересом смотрел за всем, происходящим внизу.
Двое парней установили на гайки крышки огромный ключ и начали по нему бить здоровенной кувалдой, стараясь открутить их.
Одну за другой они откручивали гайки и устанавливали их на шпильки соседней крышки. Лёнька понял эту хитрость. Это чтобы в дальнейшем их не перепутать. Им как-то на лекции по технологии металлов говорили об этом. Теперь он видел это воочию.
Когда все гайки оказались открученными, второй механик взял в руки пульт, и грузовой кран, установленный над главными двигателями, поехал к разбираемой крышке.
Крышку с помощью специальных крючков сняли краном и поставили на специальную треногу, стоящую на брезенте. К ней тут же подошли курсанты и под руководством моториста принялись её чистить.
Тут снизу начали громко кричать. Колян пояснил Лёньке, что это второй механик отдаёт приказы мотористам, работающим в картере. В каком картере и что такое картер, Лёнька не знал, но вида о своём профанстве Коляну не подал, а по-прежнему на каждое его замечание или объяснение согласно кивал.
Тем временем крики стихли, и зацепленный специальным кольцом поршень под команды «Вира помалу, вира, мать твою!.. и т. д., и т. п.» начал вылезать из цилиндровой втулки.
Лёнька и раньше видел поршни, да и сам несколько раз участвовал в переборках мотоциклетных двигателей, но таких громадин ещё никогда не встречал.
Чёрный от копоти и нагара поршень медленно появлялся, блестя боковыми поверхностями. А когда его полностью вытянули из втулки, то отвезли в сторону и установили в специальное приспособление.
Тут на него вновь накинулись курсанты с мотористами для очистки от нагара и дальнейших замеров. Это уже Лёньке до малейших подробностей дотошно объяснял Колян.
Дальше смысла прятаться и следить за происходящими событиями не было, и Лёнька поинтересовался у Коляна:
– А у тебя на вахте всё нормально?
Колян от его слов чуть не подпрыгнул:
– Бляха муха, а про котёл-то я и забыл! – и метнулся в открытую дверь, откуда недавно появился.
Лёнька прошёл за Коляном и оказался в большом помещении, где посередине стоял непонятный ему круглый агрегат, выкрашенный серебристой краской.
Колян что-то «колдовал» с обратной стороны агрегата.
Неожиданно он спичками поджёг факел, сунул его в какое-то отверстие, нажал какую-то кнопку и дёрнул за рычаг с красной рукояткой. Внутри агрегата что-то загудело, из щелей пыхнуло чёрным дымом, а Колян, выдернув факел из отверстия, радостно прокричал:
– А куда ты на фиг денешься, влюбишься и женишься!
Его действия оказались абсолютно непонятными Лёньке, поэтому он с вытаращенными глазами смотрел на довольного Коляна.
– Чё радуешься-то? – удивлённо спросил он.
– «Чё, чё?» – передразнил его Колян. – Автоматика на запал форсунки полетела, так приходится разжигать его вручную. Электромех только завтра её получит в СМТО, а пар нужен сегодня, поэтому, чтобы держать его на марке, приходится чуть ли не каждые полчаса разжигать эту заразу. – И он ладонью шлёпнул по странному агрегату в виде улитки, выкрашенному в красный цвет.
