Девятый дом - страница 30

– Корифей, послушай, – обратился он к барабанщику, повернувшись, – тебе не кажется, что арфа стала звучать приятнее?

Корифей оставил свою барабанную установку и подошел ближе:

– Да, определенно, звук изменился. А как ты это сделал? И Монг поведал историю своего путешествия.

– Ты хочешь сказать, что ты был на Земле? Ты находился там, как ни в чем не бывало, и все принимали тебя за живого человека?

– Ну, вроде того, – ответил Монг. – Но меня сейчас больше интересует арфа.

– А меня больше интересует твое перемещение, – возразил Корифей. – Ты рассказываешь о нем, как о походе в магазин. До тебя тут никто до такого не додумался. Я даже не знаю, что скажет на это Гобс. Ты мертвее всех мертвых, и тут на тебе, ожил. Как это понимать? Я, может быть, тоже хочу.

– А не надо никак это понимать, – ответил Монг. – Мы находимся в настроечном зале, следовательно, мы настраиваем музыкантов. А как ты настроишь музыкантов, не работая с ними? Музыканты – на Земле. И настроить их иначе, чем отправившись на Землю, не получится. Но у меня, честно говоря, даже такой цели, попасть на Землю, не было. Я действовал интуитивно. А ты, думается мне, завидуешь, что я первый сделал это.

– Гобсу скажешь? – успокоившись, спросил Корифей.

– Пока нет. Он все равно много не подсказывает, разговаривает по большей части загадками. Вот разберусь, отчего струна стала точнее звучать, тогда и скажу.

– Монг, это же очевидно. Те люди, мужчина, который разбился в шахте лифта, и девушка, явно сбились со своего пути, только в разные стороны. От подобных им людей, и от них в частности, фонило настолько, что первая струна фальшивила. Ты попытался им помочь, показать, что можно по-другому. И, вероятнее всего, от твоих действий струна зазвучала.

– Господа, извините, что вмешиваюсь в ваш разговор, – донесся голос Габорны, – но ничего у вас не получилось. Струна как фальшивила, так и фальшивит. Уж я-то, профессиональный музыкант с абсолютным слухом, это слышу. Да, она действительно поменяла звучание с нечеткого Ми на еще более нечеткую Соль, но это никоим образом не меняет ситуацию.

– Габорна, а Соль лучше, чем Ми, или нет? – поднял глаза Монг.

– Лучше? – Габорна расхохоталась. – Тогда скажи мне, что лучше: ночь или день, мужчина или женщина? Ты, наверно, захочешь уточнить, для чего. И даже если я скажу, для чего, все равно не ответишь, потому что есть и другие условия этой задачи: кому, когда, где. Так же и ноты. Например, у скрипки, на которой играет Миа, и у других струнных инструментов каждой открытой струне соответствует определенная нота. Настроив правильно инструмент, на нем можно играть любые произведения по нотам. А как я тебе отвечу, какая нота лучше, если никому неизвестно, какая нота должна соответствовать первой струне арфы. На ней играет ветер. Может, у него спросим? – И Габорна разразилась гомерическим хохотом.

Насмеявшись вдоволь, она вернулась к своим клавишам, Корифей тоже потерял интерес к разговору, погрузившись в неприятное чувство зависти, а Монг остался один перед арфой.

«А может, нужно просто подождать? – думал он. – Возможно, арфе просто нужно время, чтобы перенастроиться».

«Сколько ждать? – думал он. – Как я пойму, когда хватит».

Струна тень больше не отбрасывала. Арфа словно замерла в ожидании. Монг решил прогуляться к океану.

«Все-таки странно, – думал он, – что мы отгорожены от него, или он от нас. Там абсолютно никого нет. Ни птиц, ни лодок. Но океан не может жить без обитателей».