– Привет, ты меня помнишь? Я вчера была у вас в гостях. Меня Ирина зовут.
Сережа молчал. Я попыталась зайти с другой стороны:
– Мы сейчас домой поедем. Ксения не придет сегодня, она заболела. Ты готов идти домой?
Сережа угрюмо кивнул головой, но по-прежнему не произнес ни слова.
– Тогда пошли, – нарочито бодро закончила я разговор.
Сережа молча встал и, не поднимая головы, направился к выходу. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним. Похоже, что первая попытка установить контакт не увенчалась успехом.
Мы вышли в коридор, где Зинаида продолжала что-то говорить изрядно уставшему Максим Максимычу. Увидев меня, она недовольно поморщилась и замолчала, я проигнорировала столь откровенно выказываемые признаки неприязни и поставила ее в известность, что забираю Сережу.
– А кто вам это разрешил? – пошла в наступление Зинаида. – Не имею права отдать вам ребенка. Я вас впервые вижу, а за него я несу ответственность.
Выпалив все это на одном дыхании, она нагло, но все же с опаской посмотрела на меня. Я повернулась к Максим Максимычу:
– Послушайте, вы можете мне объяснить, зачем я сюда приехала? Мне казалось, речь шла о том, что я занимаюсь мальчиком, пока Ксении не станет лучше. Или пока не приедут родственники. Видимо, за те пять минут, что я отсутствовала, концепция поменялась. Так и скажите, я поеду домой.
Дальше все произошло именно так, как я и предполагала. Молчавший до этой минуты Сережа неожиданно вцепился мне в руку и отчетливо произнес:
– Я поеду с тобой.
Зинаида, задетая неожиданным демаршем воспитанника, наклонилась к нему и противно засюсюкала:
– Сереженька, ты же не знаешь эту тетю.
Мальчик густо покраснел, еще крепче сжал мою руку и упрямо повторил:
– Я поеду с ней.
Зинаида разозлилась:
– Официально заявляю, – взвизгнула она, обращаясь к Максим Максимычу, – что не могу отпустить ребенка с человеком, которого вижу в первый раз жизни.
Максимыч посмотрел на меня, на Сережу, потом на Зинаиду:
– Под мою ответственность, – ответил он, и Зинаида захлебнулась от бессильной ярости.
– Ну, мы пошли? – спросила я у Максимыча, – ключи от Ксениной квартиры у кого.
Он вытащил из кармана хорошо знакомую мне связку.
– Держите. Только вам нужно написать расписку.
Еще минут двадцать ушло, пока Зинаида крайне неохотно принесла лист бумаги и ручку. Я написала расписку на имя Максим Максимычевого начальника, что получила ключи от квартиры пострадавшей Ксении Владимировны Федосеевой, а также расписку с указанием моих паспортных данных на имя заведующей детским садиком, что я принимаю на себя ответственность за несовершеннолетнего Сергея Федосеева.
– Теперь все? – спросила я, поставив подпись под документом.
– Да, можете идти, – разрешил Максим Максимыч, аккуратно засовывая бумагу в файлик. Зинаида тоже взяла расписку, было видно, что ей хочется еще повыпендриваться, но Максимыч уже дал добро, и она воздержалась.
– Пойдем, – я взяла Сережу за руку.
Мальчик уже понял, что его не оставят с Зинаидой, и немного успокоился.
– Там мои работы, – сказал он.
– Что? – не поняла я.
– Работы мои, мы лепили… Вчера и сегодня.
В разговор вмешалась Зинаида, никак не желавшая смириться с тем, что ее партия закончилась. Невероятное приключение, самое яркое в ее жизни, подходило к концу, завтра начнутся монотонные будни с манной кашей, запахом кипяченого молока и сопливыми носами.
– Мы детей развиваем, – заметила она, обращаясь к Максим Максимычу, – работы наших ребят вот на том столике. Дощечки, на каждой написана фамилия и имя. Родители обычно забирают…
