Конечно же, я проспала. Будильник с интервалом в десять минут трижды проиграл мелодию из «Семейки Адамс», а я продолжала спать. Разбудил меня Сережа. Спросонья я не сразу въехала, что это за ребенок, и что он делает в моей квартире.
– Ты кто? – спросила я у него.
– Сережа, – серьезно ответил он, совершенно не удивившись, – нам в садик пора. А то, если опоздаем, тетя Зина ругаться будет.
Я рывком села на кровати. Тетя Зина, вчерашняя многословная дура.
– Сколько времени? – я покрутила головой, чтобы немножко прийти в себя.
– Вот, – Сережа протянул мне часы, – я пока не умею по стрелочкам.
Черт! Мы опаздываем.
– Позавтракать точно не успеем, – сообщила я Сереже, вскакивая с постели и бегом направляясь в туалет.
Он потрусил за мной и, стоя под дверью, громко объявил, что завтракать не надо, он завтракает в садике. Уже легче. Я быстро натянула вчерашнюю одежду, ополоснула лицо. Сережа стоял в коридоре с курткой в руках.
– Ты что не одеваешься? – спросила я.
– Петельки маленькие, – объяснил он. – Мне их Ксения застегивает.
Еще пять минут ушло на возню с пуговицами и петельками, которые и в самом деле, не вполне соответствовали по размеру.
Уже в лифте мы вдруг вспомнили, что забыли дома фанерку, на которой Сережа лепит из пластилина.
– Возвращаться не будем, – решила я, – плохая примета возвращаться с дороги. Эта доска как, очень критична?
Он подумал:
– Не знаю. Если сегодня лепить будем, тетя Зина ругаться будет.
– Я поговорю с тетей Зиной, – пообещала я.
Сережа вздохнул и упрямо повторил:
– Она все равно ругаться будет.
Мы вышли из подъезда. Светало медленно и неохотно. Густой туман обещал теплый день.
– Как пойдем? – спросила я. – Как вчера возвращались или через парк?
– Мы утром ходили через парк, – ответил Сережа. – Только я боюсь, там черный дядька за кустами…
Я решила не рисковать. По крайней мере, пока иду с ребенком. Сначала отведу его в садик, а потом все же пройду через парк. К тому времени уже совсем рассветет, народ потянется к остановке, я буду не одна.
Дошли мы на удивление быстро. Сережа снял курточку, теплые штаны и ботинки, достал из шкафчика, на дверце которого была нарисована вишенка, клетчатые тапочки и джинсы. Он натянул джинсы, немного повозился с пуговицей, на мой вопрос, не нужна ли ему помощь, твердо ответил «нет», сунул ноги в тапочки и, не сказав ни слова, пошел по коридору. Где-то вдалеке слышались детские голоса, пахло молоком и манной кашей.
Теперь надо сообщить женщине Зинаиде, что сегодня мы дощечку не вернем. Видимо, у нас с Зинаидой на почве взаимной неприязни возникла астральная связь, потому что не успела я про нее подумать, как она тут же нарисовалась. Недобро зыркнув в мою сторону, Зинаида сделала попытку скрыться в том же направлении, куда минутой раньше ушел Сережа, но я перехватила ее в дверях. Оглянувшись, я убедилась, что никого из родителей в данную минуту в комнате нет, я нежно взяла Зинаиду за лацканы ее халата и прошипела ей в нос:
– Вашу дощечку пришлось отдать в качестве вещественного доказательства. Когда вернут, – непонятно. Поэтому снабдите Сережу новой дощечкой. Вы поняли?
Женщина Зинаида кивнула, дескать, все поняла. Я отпустила ее и уже спокойным голосом добавила:
– И учтите, моя лучшая подруга детский психолог по профессии. Если с мальчиком что-то будет не так, если вы будете его третировать, я это выясню… И тогда мало вам не покажется.
