– Я бы хотела, чтобы вы, ну, не вы лично, а ваше ведомство, выяснило, где проживает Федосеева Юлия Вячеславовна. Нужно сообщить ей, что человек, на которого она сбросила своего сына, сейчас не в состоянии выполнять обязанности опекуна.
– Но ведь вы пока там живете, – по форме это был вопрос, по интонациям – скорее утверждение.
– Я не могу там жить все время, – возразила я, – у меня работа, свой дом, своя жизнь, наконец…
– Ну, хорошо, – слегка смягчился Максимыч, – я отксерокопирую свидетельство, мы пошлем запрос.
– Сколько времени это займет? – нетактично поинтересовалась я.
– Что, – прищурился Максимыч, – не нравится вам подругу в тяжелой ситуации выручать?
Я разозлилась:
– Нравится, не нравится, но я это делаю. Если Вы намекаете, что я не мать Тереза, так я и сама это знаю. Помочь готова, но в разумных пределах. Поэтому и спрашиваю, чтобы организовать свою жизнь на ближайшее время…
– А вы что, планы на жизнь, что ли, пишете? – попытался съехидничать Максимыч.
– Представьте себе, пишу, – отпарировала я.
– Ладно, – Максимыч неохотно взял в руки свидетельство, еще раз внимательно изучил текст, как будто там волшебным образом могли появиться адрес и телефон Сережиной мамы, – как только что-нибудь выясним, я вам сразу позвоню.
После такой фразы человек воспитанный должен встать и уйти. Я продолжала сидеть как приклеенная, потому что не поверила Максимычу. Вряд ли он будет что-то выяснять, и уж точно не будет мне звонить. Понадеется, что мне надоест, и я сама отстану. Я, может, и отстала бы, если бы сложившаяся ситуация не усложняла мою жизнь. Максим Максимыч, чтобы ускорить мое отбытие, переключился на мужчину с пронзительным взглядом. Между ними состоялся следующий диалог:
– Я вас вызывал? – спросил Максимыч, пытаясь придать лицу заинтересованное выражение, и начисто игнорируя меня.
– Нет, – ядовито и недружелюбно ответил мужчина.
Максимыч слегка опешил, на секунду задумался и полуутвердительно, полувопросительно произнес:
– Я вас приглашал?
Взгляд мужчины стал еще более пронзительным, он поджал губы и почти торжественно произнес:
– Нет, вы меня не приглашали!
Тут Максимыч реально растерялся:
– Вы вообще ко мне? Как ваша фамилия?
– Совков, – гордо ответил мужчина.
Видимо, о Совковых Максимыч что-то слышал, потому что немедленно уточнил:
– Вы старший или младший?
– Я, вообще-то, потерпевший, – ответил мужчина и с жаром продолжил, – безобразие какое… Меня футболят из кабинета в кабинет. А ведь и так сразу понятно, что он вынес мой пакет вместе с мешками с мусором. И говорил, что вынес случайно, а потом выяснилось, что все было не случайно…
Максимыч кивнул, показывая тем самым, что сочувствует, и вновь повернулся ко мне.
– А вы что сидите, Ирина?
– Да вот, думаю, надо бы мою просьбу оформить заявлением, – искренне ответила я.
Ему это не понравилось, но возражений по существу у него не оказалось. Я быстро настрочила заявление, прямо там же сделала 3 ксерокопии, свидетельство о рождении я тоже отксерила. Одну копию заявления и свидетельства оставила Максимычу. Хотела еще попросить его расписаться на второй, но передумала. Разозлится и положит дело в долгий ящик.
– До свидания, – бодро попрощалась я, встала со стула и, уже на ходу, пообещала, – я вам позвоню на следующей неделе.
– Звоните, – удрученно ответил Максимыч.
Он почти уже не слушал меня, так как на мое место приземлился потерпевший Совков.
