– Сила Единого, это еще что? – вырвалось у него.
Огороженный плетнем участок с трех сторон окружали высокие кусты малины и смородины, уже полностью растерявшие листья. А в центре огорода возвышалась куча в добрую сажень высотой – перемешанные и расколотые кости, ребра, позвонки, черепа людей и животных, гниющие шкуры, темные заскорузлые от крови тряпки, некогда бывшие одеждой.
– Назад! – зашипел Баш, но уже было поздно.
Трупный смрад от кучи перебил новый запах – острый и тошнотворный. Из-за кучи с ворчанием и фырканьем поднялась сгорбленная темная фигура. Тварь настороженно поводила остроконечными ушами, потом в сумраке сверкнули белые фосфоресцирующие клыки, горящие нечеловеческой злобой глаза, глянули прямо на Хейдина. Миг – и неведомая тварь перемахнула через груду останков и бросилась на людей.
Баш взвизгнул и ударил чудовище эфесом меча прямо в морду. Левая рука у него оказалась в пасти твари. Раздался хруст, и Баш завопил протяжно и страшно. Но Хейдин уже поборол страх. Удар его кристана развалил череп чудища, как топор полено. В нос юноши ударило такое зловоние, что Хейдина стошнило прямо на бьющуюся в конвульсиях тушу убитого им монстра.
– Помоги мне… – хрипел Баш. – Мать его сука, я, кажется, умираю…
– Что это? – Хейдин вытер мокрый рот рукой, попытался рассмотреть убитое существо.
– Вордлан! Вордлан это, болван траханный! Я… я так и знал, что тут нечисто… Аааааааа!
Свирепый рев заставил Хейдина обернуться. Черная тень молнией метнулась к нему из-за угла дома, другая тень показалась на крыше мызы, прыжками помчалась на Хейдина. Однако злобное рычание вдруг сменилось предсмертным визгом побитого пса: взмахнув мохнатыми лапами, страшилище скатилось с крыши с орионом Карвера в черепе.
Дальше все вспоминалось с трудом. Вордлан бросился на Хейдина, и юноша успел запомнить только смрадную пасть с омоченными слюной клыками. Он всадил свой меч прямо в эту пасть. Вордлан задергался, как пронзенная гарпуном рыба. Вонь была нестерпимая, в агонии тварь опорожнила мочевой пузырь. Хейдин вырвал меч и двумя ударами располосовал вордлана от шеи до пупка. Справа от юноши тонко и страшно закричал Хоррит Мышезуб; клыки вордлана вгрызались в его грудную клетку. Над телом второго горца Хапло Черноволка уже сидела еще одна тварь, раздирая когтями одежду волаха. Мерзкая бульдожья морда с курносым носом и острыми ушами была обращена на Хейдина, черная щетина на загривке торчала дыбом.
Хейдин занес меч и бросился на вордлана. Чудище зафыркало, присело на задние лапы, готовясь прыгнуть. Но прыжок не получился; Карвер рубанул курносую тварь сзади, перебив ей позвоночник. Последний вордлан бросился на Карвера, но рыцарь успел метнуть орион. Разящая звезда угодила твари между глаз, и сраженный вордлан забился в агонии, разбрызгивая кровь и вонючую мочу.
– Сила Единого! – Карвер, переводя дыхание, смотрел на еще дергающиеся трупы, и глаза его были круглыми от ужаса. – Такого я даже вообразить не мог! Надо будет отрубить им головы и отвезти в крепость. Пусть наши посмотрят, что за мразь мы тут порубили.
Хейдин не слушал рыцаря; его снова вырвало, а после стоны Баша привлекли внимание ортландца. Бывшие товарищи Хейдина, горцы Хапло и Хоррит, уже не подавали признаков жизни.
– Чертова невезуха! – ругался Баш, тряся кровоточащей культей. Зубы вордлана отхватили ему руку чуть ниже локтя. – Что вы стоите, мать вашу? Я же кровью истеку!
