– Входите, – закричал мальчик.
– Доброе утро, ваше высочество. Я должен помочь вам в подготовке к вашему испытанию.
Харон прошёл вперёд и ждал дальнейших указаний своего господина. Кенваль достал одежду и положил их на постель. Он снял ночную рубашку и принялся натягивать на себя камран. Боязнь порвать его не позволяла окончательно завершить действие.
– Позвольте, – произнёс Бэриель и начал помогать мальчику влезть в одежды.
– Спасибо.
– Не нужно меня благодарить, это моя работа.
– Благодарность не такая большая плата за неё.
– Вы правы.
– Почему ты со мной соглашаешься?
Харон молча засовывал локоть молодого царя в рукав.
– Я не хочу, чтобы со мной обращались как с царём.
– Но вы и есть царь, – возразил Бэриель.
– Неправда. Мой отец царь, мой дед был царём. А я…Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что это не моя судьба.
– Вы не хотите занять престол?
– Я хочу, чтобы не только престол был в моей жизни.
– А что ещё конкретно вам нужно?
– Я… Я не знаю.
– Нельзя получить того, чего не знаешь. Отсутствие стремлений навсегда губят человека. И, возможно, вся проблема в том, что вы не знаете чего хотите.
– А какие стремления у вас? – с неким недовольством спросил Кенваль.
– Стать достойным примером своему сыну и воспитать его хорошим человеком.
– Думаю, вы уже стали им.
– Благодарю, ваше величество.
Харон затянул последний шнур и Кенваль мог спокойно передвигаться.
– Крепко? – неуверенно спросил мальчик после, взмахов и подёргиваний.
– Крепче некуда. Если я свяжу сильнее, то камран будет сдавливать вам грудную клетку и станет тяжело дышать.
– Спасибо вам.
– Если вам больше не нужна моя помощь, то с вашего позволения…
– Да, конечно, можешь идти.
Бэриель вновь поклонился и вышел за дверь. Кенваль надел остальное снаряжение. Ему захотелось вновь взглянуть на город свысока. Холодная лоджии не за что бы не дал своему посетителю ступить на него босиком. Однако мальчика это не так волновало. Он прошёл до каменной ограды и попытался залезть на неё. Ребенок поставил руки на выступ и сделал рывок. Прямые локти помогали ему держаться и смотреть за происходящим. Сотни людей были заняты своими делами: хароны, стража, дворцовые вельможи, крестьяне. Большинство из них были заняты подготовкой к самому важному событию года. Некоторые жители ходили и продавали свежеиспечённый хлеб, который лежал в больших плетеных корзинах. Его запах доставал даже до ноздрей мальчика. Он сделал глубокий вдох и ему захотелось вкусить эту хрустящую румяную булочку. Другие же стояли за деревянными прилавкам и продавали сладости, окрикивая каждого прохожего. Голод всегда даёт о себе знать, когда ты чем-либо увлечен, и торговцы это прекрасно понимали. Праздники всегда хорошее время для наживы. На придворной территории уже устанавливали большую глиняную таблицу, на которой выцарапывали имя участника и номер испытания. Там отмечались все победы и поражения, в конце каждого дня. Это служило доказательством тому, что они прошли гельнею. Ему не хотелось уходить отсюда, он привык быть сторонним наблюдателем. Но вряд ли отец добродушно оценит его отказ участвовать во всем этом. Кенваль спрыгнул и приземлился на пол. Скоро всё должно было начаться, лучше прийти немного раньше, чем вовсе опоздать. Он ещё раз проверил прочность завязок и стал спускаться во двор. Все приветствовали его, чуть кланяясь, а он лишь шёл вперёд и кивал головой. Он чувствовал себя не на своём месте, будто что-то идёт не так. "Может так и должно быть?". Каждый обязан перейти эту черту невидимого и пугающего, то, что ставит нас в неудобное положение. Если делать всегда то, что вызывает комфорт и тепло, нельзя возрасти духом. Чтобы двигаться дальше, надо приносить в жертву своё состояние защищённости и уюта. Кенваль встал напротив стены и задрал голову. Позади него послышались звуки ссоры:
