Действуй! Сценарии революции - страница 4

Мы смущались. Мы не могли врубиться, зачем нужно вкалывать с утра до ночи ради покупки дома большей площади. Или более крупных машин. Или филигранно подстриженных газонов.

Мы сходили с ума. Терпеть было уже невмоготу.

Элвис Пресли отымел Айка Эйзенхауэра, пронзив наши юные, неспокойные, скованные сердца своим голосом. Энергия тяжелого животного рока ставила нас на дыбы, заводной ритм давал волю подавленным страстям.

Музыка, освобождавшая дух.

Музыка, сплотившая нас.

Бадди Холли[25], The Coasters[26], Бо Диддли[27], Чак Берри[28], The Everly Brothers[29], Джерри Ли Льюис[30], Фэтс Домино[31], Литтл Ричард[32], Рэй Чарльз[33], Bill Haley and The Comets[34], Фабиан[35], Бобби Дэрин[36], Фрэнки Эвалон[37]: все они подарили нам жизнь/бит и освободили.

Элвис велел нам раскрепоститься!

Культура богатеев, произведя авто и авторадио для каждого семейства среднего класса, подарило Элвису базу для вербовки.

Пока радио в машинах у передних сидений рокотало «Turn me loose»[38](«Дай мне оттянуться»), дети на задних сидениях срывались с цепи. Немало вечеров мы провели на темных и пустынных дорогах, изгаляясь под ритмы тяжелого рока.

Заднее сиденье породило сексуальную революцию, а радио в машине стало инструментом диверсионной деятельности.

Отчаянные родители использовали разрешение на вождение машины для демонстрации силы:

– Если ты не будешь слушаться, ты не получишь машину на субботний вечер.

Это было беспощадным оружием, разившим наши половые железы и возможности совместного времяпрепровождения.

Заднее сиденье стало первым полем боя в войне поколений.

Рок-н-ролл обозначил начало революции.

Че стоял перед нами в зрительном зале Министерства труда. Он оказался ниже, чем мы ожидали, – около 1,77 метра. На нем была униформа оливкового цвета. В кобуре красовался револьвер. Он крепко и весело обнял нас.

Мы – это 84 американских студента, нелегально посетившие Кубу в 1964 году. Нам пришлось преодолеть 22,5 тысячи километров, через Чехословакию, чтобы добраться до Кубы, находящейся в 140 километрах от побережья Флориды.

Те четыре часа, что Че выступал, мы фантазировали, как возьмемся за винтовки. Отрастим бороды. Уйдем партизанить в горы. Присоединимся к Че для разжигания революций по всей Латинской Америке. Никто из нас не горел желанием вернуться домой и вновь окунуться в политическое блядство Соединенных Штатов.

А потом Че вытряхнул из нас мечту о Сьерра-Мад-ре, сказав:

– Вы, американцы, везунчики. Вы живете на Ближнем Западе. Вы сражаетесь в самой важной битве, в эпицентре войны. Была бы моя воля, поехал бы с вами в Северную Америку и боролся бы там. Я вам завидую.

Все началось с указа из 14 слов, изданного деканом Университета Калифорнии в Беркли и запрещавшего политические лозунги, листовки и демонстрации на кампусе.

Мы были обескуражены. Судя во всему, проблема заключалась в неумении «общаться». Но с каким бы деканом мы ни беседовали, он отрезал:

– Я ничего не могу с этим поделать. Я за это не отвечаю. Но вам придется придерживаться правил.

А что же ректор университета Кларк Керр? Никто даже не представлял, как он выглядит.

Потом всплыла подковерная история: в предыдущем году, когда мы использовали кампус для проведения масштабных демонстраций за гражданские права – против авто— и гостиничной индустрий Сан-Франциско, мы затронули интересы расистов, которые одновременно контролировали университет! И вот они попытались защитить свой бизнес, атаковав нас дома – на кампусе. Они были членами правления университета. Они тусили по загородным клубам и скорее насрали бы студенту на голову, чем поговорили с ним.