Но вдруг понял, что не прошел тест. Девушке интересно было – пьет или не пьет это щеголь-москвич, да ещё в присутствии дамы? По её понятиям – кавалер не должен этого делать, если хочет заслужить уважение девушки.
Женя заметно поскучнела.
Нарышкин ещё насмешничал, но уже догонял, что все надежды потерял на симпатию в её глазах. По крайней мере, на этот вечер.
Вот они какие, красавицы села!
Сергей склонил голову на левое плечо, посидел немножко в такой позе, выпрямился. Как бы уйти с достоинством?
– Вы за что-то ко мне охладели, – сказал растерянно.
Девушка не улыбнулась в ответ, а только посмотрела на круг, где общей толпой дергалась молодежь. Потом сказала лениво:
– Пойдемте потанцуем со всеми вместе.
Нарышкин отказался.
– Простите, Женя, к Илье пойду. Своими хвощами вы разбудили во мне философское настроение.
Он вежливо поклонился и ушел.
Через минуту в другом конце стола задушевным голосом продолжал:
– Не подхожу я девушке – много пью и мало ухаживаю…
Илья негромко пропел:
Не для меня цветет сирень…
– Давай, друг, выпьем.
Поднося бокал к губам, Нарышкин заметил Жени быстрый взгляд с середины стола – кажется, осуждающий.
Алдакушев тоже заметил и посмотрел на приятеля устало печальными, грустными глазами.
Поставив бокал на стол, Сергей покачал головой:
– Кажется, я увлекся.
И после сидел на своем месте с таким выражением лица, словно только что понял – сейчас, что для него начинается самое трудное, что может быть в отношениях с девушками.
Иваныч раскусил его состояние и скорее в шутку, чем в серьез, посоветовал:
– Бросай свой блог, начинай добиваться внимания Жени – вот тебе тема.
Конечно, это не дружеский совет, а скорее подначка, чтобы задеть самолюбие.
– Ты прав, Илья Иваныч, если блог свой однажды профукаю, подкачу под бочок к какой-нибудь дамочке – корми, родная, а я тебе сказочки буду рассказывать на ночь, как был богат, как…
Он говорил это искренне. Хорошим было лицо его в этот момент, замечательными глаза, хотя в них читались усталость и печаль…
Видела бы Женя его в этот момент – Алдакушев поискал девушку глазами.
За столом её не было. Не было и в кругу танцующих. Жаль…
Ну как тут не в пасть в тоску и печаль молодому человеку? Надо с Женей поговорить.
Приняв решение, Илья налил и выпил один.
В банкетном зале работал кондиционер. А без него вряд ли праздник можно было назвать таковым. День выдался такой жаркий, что духоты и на вечер осталось сверх меры.
Меж деревьями санатория струился горячий воздух, густое волнистое марево поднималось над озером.
Сдурела погода!
Артисты и гости их давно умяли жаркое, до отвала наелись мороженного, но на прогулку не спешили, спасаясь под свежестью кондиционера. Да и питья ещё было навалом, не все съедено на столах. Люди держались до последнего…
Жарко было чрезвычайно. Веселящиеся выскакивали на крыльцо покурить, поговорить… и обратно – в тень и прохладу.
Наконец, решили – пора и честь знать. Забрали конфеты из ваз и все, что можно было с собой съестного-спиртного прихватить, отправились на берег Подборного озера. Другими словами – на пляж.
Кто мог и хотел, искупался, кто-то умылся, кто-то, сняв туфли, ноги мочил в целебной воде.
В тени под навесом учинили походный стол. Угощали и отдыхающих от щедрот пьяной русской души.
Но напряжения не создавали: таки художественная самодеятельность – самый цвет села, а не хухры-мухры…
Пшеничная коврига, которой встречали комиссию из района, сохранилась и пошла по рукам, рвалась на части закуской к спиртному.
