После того, как бурчащий на всех и вся механик удалился, Эйв поспешно развесил выстиранное белье сушиться в ванной: балкона для таких целей у муравьев не было, как в некоторых других квартирах многоэтажки, а в комнате они не любили хаотичный кавардак, пусть он и «рабочий беспорядок». Следующей важной деятельной строкой в графике дежурного стоял строгий пункт – «поход за соком». За божественным нектаром приходилось бегать на своих двоих в дальний район города с канистрами по десять литров, так как в ежедневный рацион каждого муравья входит приличное потребление живительного сока.
Дежурили трудолюбивые муравьи в своей квартире ежедневно, по очереди. Три раза в неделю: во вторник, пятницу и воскресенье – были сложные, удлиненные смены, с раннего утра и до самого позднего вечера. Ответственный по всем домашним делам автоматически освобождался в этот день от работы на основном месте и трудился только по хозяйству: изо всех сил старался-готовил пищу, стирал, убирал, гладил, ходил за продуктами и за соком на родничок… В остальные дни недели – дневальным также хватало работы, без дела мураши никогда не сидели, им даже в голову не приходило отлынивать от исполнения трудовых обязательств перед своими товарищами. Эйв как-то в день очередного дежурства поймал себя на мысли, что «весь день крутишься, успеваешь сделать с утра до вечера сто разных дел, а их как будто и не убывает, на следующий день – уже запланировано новых сто проектов, и когда все успевать? Хоть круглосуточно работай…»
В комнате муравей скорострельно переоделся: на широченный кожаный ремень джинсовых брюк он ловко подцепил общие электронные мини-часики, вместо «домашней» рубашки натянул фланелевую, на минуту он задержался в прихожей, припоминая, – не забыл ли чего. «Вроде все в норме!» Эйв накинул легкую черную куртку-ветровку, – а то, чего доброго, еще дождь ливанет, огляделся и вышел на лестничную площадку, с размаху захлопнув дверь, и дотронулся до кнопки лифта, та подмигнула зеленым глазиком. Скоростной футляр, словно ждал хозяина, молниеносно раскрыл свои объятия, и когда тот вошел в ярко-освещенную кабину, отрезал от него внешний мир. И с глухим щелчком дверей лифта Эйв неожиданно вспомнил, что не взял самое главное – канистры для сока.
«О-оба-а-алде-е-еть! Как это меня угораздило?!» – усмехнулся про себя мураш, и тут же ткнул в «Стоп!» и следом – на кнопку родного этажа, прыжком вынырнул из открывающихся дверей.
«Смешно!.. Забыл!.. Ну, надо же такое учудить?»
В одно мгновение распахнул входную дверь, благо канистры всегда стояли в скрытом комоде в прихожей…
Снова оказавшись в замкнутой тишине лифта, Эйв живо воскресил в памяти раннюю встречу с почтальоном.
«Письмо надо бы обязательно сегодня посмотреть! Что там? Наверняка, от нашего Кинта послание… Интересно-интересно почитать его романтические сказки о волшебном море… И, вообще, что-то он давненько нам не писал, как бы чего там у него ни случилось…»
Вдруг что-то снизу в полу щелкнуло, неприятно с тяжелым оттянутым скрежетом протянуло вдоль всего корпуса лифтовой кабины, напряженно мигнул свет, еще раз мигнул, повеяло зловонной сыростью (или только так показалось), и урчащий лифт убийственно вздрогнул, вдруг наступила звенящая до боли тишина, мертвенный аппарат тягостно «завис» на полминуты, которые для напуганного Эйва показались вековым седовласым затмением, затем опасная кабинка слегка боднулась из одной стороны в другую, будто бы ища равновесия, резко дважды встряхнула побелевшего пассажира и продолжила движение вниз.
