Ей было тринадцать. Это такой возраст, когда не на всякие представления для взрослых можно было с ней попасть, а развлечения для малышей ее уже не интересовали. Они обошли с Анютой все театры и развлекательные центры. Облазили все приличные магазины, не пропуская ни одного бутика, предлагающего что-нибудь подрастающему поколению. Анюта подолгу что-то примеряла, он ждал терпеливо. Иногда она затаскивала его с собой в кабину, при нем меняла юбки, штаны, блузки, задирала подолы, демонстрировала ему лейблы, ахала и охала, заставляя и его ахать и охать. Он слегка напрягался в такие моменты, думая о том, что несколько глуповато выглядит со стороны. И хотя он не любил ходить по магазинам, с ней ему не было скучно. Замысловатые фенечки, браслеты, бусы, заколки, которые он покупал Анюте, она надевала раз-другой, а потом забывала про них, и они валялись у нее в бесчисленных коробках. Герман почти всегда одобрял выбор дочери, но не всегда соглашался купить. Она не устраивала сцен, просто тут же смирялась и покорно шла дальше. Сам ритуал примерок ее развлекал.
Однажды они забрели в клуб, где собрались подростки на праздник защитника Отечества. Детей разбили на команды, но игры ненадолго увлекли пацанов. Начались танцы, и тут-то наступило главное веселье. Девчонки не вылезали с танцпола, а ребята кучковались по углам, пытались как-то взаимодействовать с противоположным полом, но получалось это не у всех. Герман не отходил от Анюты. Он боялся ее потерять, несколько мальчиков, смущаясь и оттого наглея, лезли напролом к Анюте. Герман пытался их как-то отшить. Двое ребят, уже довольно крупных, лет по пятнадцать, предложили ему «выйти покурить». Герман чуть растерялся, ибо накостылять пацанам по шее было бы делом рискованным, да и бросать дочь он не хотел. Анюта чисто интуитивно оценила обстановку и отогнала пацанов от отца. Ему все это не нравилось. К тому же выводила из себя грохочущая музыка. Он думал о том, что скоро закончится это время и Анюта будет искать развлечений самостоятельно, не нуждаясь в его эскорте…
Она уже обрела то очарование первой женственности, которое обещает впереди цунами, землетрясение, столкновение планет. Она взяла от матери пряную восточную красоту и от отца – ясность взгляда и прямой полет по жизни, без страха расшибиться. Как все брюнетки, она зрела быстро и к своим тринадцати имела изумительно точеную фигуру с крепкими, налитыми юношеской силой ногами. Чуть смуглая, с ровным румянцем, темными локонами и черной искрой в открытых настежь глазах.
Эту ее открытую улыбку кто-то расценивал как знак, как некое обещание, как приглашение наведываться при случае… где-то в недалеком будущем. Герману хотелось предостеречь ее. Но как? Не скажешь ведь – закройся, не смотри столь лучезарно на окружающий мир, он может и укусить…
В нем вдруг накипело раздражение, он выговорил дочери из-за какого-то пустяка. Она не стала спорить, хотя ей явно не понравился его тон. Они вернулись домой и за чаем с пирожными допоздна смотрели сериал, который Герман в одиночку никогда не смотрел.
Итак, на этот раз они отправились в аквапарк. Выехали рано, забрали Лапушинских от их дома, окончательно проснулись и повеселели. Дорога была неблизкой. Аквапарк – огромный развлекательный комплекс под стеклянной крышей – располагался за городом, в сосновом бору. Анюта сидела впереди, рядом с отцом, а Борис с Антоном возились на заднем сиденье, то начиная шутливо боксировать, то дергать Анюту за воротник ветровки и кричать ей в ухо какие-то глупости, над которыми сами же и угорали.
