Тарновская бросила письмо на стол и поджала губы.
– Твоей сестре Софии нужно приданое, это понятно. Но меня бесит, что твой никчемный братец тоже претендует на наследство. – Она отвернулась к окну.
Василий удивленно поднял темные брови.
– Что ж тут странного, Мара? Он такой же сын своего отца, как и я. Хочешь не хочешь – придется делиться.
Супруга так сжала кулачки, что хрустнули пальцы.
– Твоя любимая бабушка почему-то не сделала тебя единственным наследником, – буркнула она.
– А как бы она это сделала? – изумился Тарновский и посмотрел на часы. Этот разговор начинал его тяготить. – Мне пора, дорогая. Я обещал сегодня встретиться с одним человеком.
– Догадываюсь, что это за человек. – Мария подняла глаза на мужа. – Думаешь, мне ничего не известно о твоих похождениях? Как только я забеременела Танюшей, ты пустился во все тяжкие.
Он равнодушно пожал плечами:
– Думай, как тебе хочется. В конце концов, Мара, ты становишься невыносимой.
Не попрощавшись с женой, он вышел из комнаты, и Мария дала волю гневу. Она дернула бархатную малиновую скатерть, и со стола полетели фарфоровые блюдца и чашки.
Тарновская с каким-то наслаждением смотрела, как они разлетались на мелкие кусочки, лишь коснувшись пола, и думала, что это напоминает ее семейную жизнь.
Она слышала пословицу про разбитую чашку, которую уже не склеишь. Как же верно сказано, как верно! Ее отношения с мужем никогда не станут прежними.
Легкомыслие Василия, привычка не думать о завтрашнем дне сейчас проявлялись в полной мере. Они были на грани разорения, а он бежал к очередной любовнице, нисколько не беспокоясь о том, что, может быть, завтра его детям будет нечего есть.
Черт возьми, а ее родители оказались правы, так и не захотев распахнуть объятия беспутному зятю.
Вспомнив о матери, Мария встала и подошла к туалетному столику, на котором в футляре покоилась диадема. Тонкими пальчиками она откинула крышку, достала украшение и примерила. В солнечном свете бриллианты заиграли, их отблески рассыпались по комнате разноцветной мозаикой, и Тарновская, взглянув на себя в зеркало, с изумлением увидела не замученную женщину, мать двоих маленьких детей, а высокую рыжеволосую красавицу, которой так восхищались мужчины.
Она чуть приоткрыла полные губы, словно призывая невидимого кавалера поцеловать их, и топнула ногой.
Решение вопроса о наследстве так неожиданно пришло в голову, что она вздрогнула, вздрогнула от внезапности, а не от осознания того, что собиралась сделать.
Последствия ее нисколько не пугали. Мария помнила: для достижения цели хороши все средства.
Приморск, наши дни
Вечернее времяпрепровождение в баре мне безумно понравилось. Я отыскал то, что требовалось моей измученной душе, и стал ходить туда каждый день, возвращался выпившим и избегал супружеской близости.
Дней через пять Надежда пригласила меня в кабинет и предложила сесть.
Это меня удивило. Со дня нашей женитьбы она обходилась без церемоний.
– Что случилось, любимая?
Супруга сцепила руки:
– Максим, скажи мне правду, ты женился на моих деньгах? Все слова о большой любви были ложью?
Я открыл рот.
– Да как ты могла…
– Замолчи. – Надежда подошла к окну. Голос ее срывался: – Думаешь, это не видно? Ты испортил мне медовый месяц, если его так можно назвать. Я вчера долго думала и пришла к выводу: нам нужно развестись.
Я похолодел:
– Ты… Ты серьезно?
Она хрустнула пальцами:
