Я не стал дожидаться, пока он голый и пристыженный вылезет из фонтана в прежнем виде – пора уносить ноги. Если этот Верлиока ухойдакал дриаду в её собственной роще и лишил ведьму силы, убив фамильяра, добра от него по-любому не жди. Тем более, мне-то нужен не он, а Мэйла. Со своим головорезом дочь короля Двалина пусть разбирается сама. Адрес её всё равно у меня уже есть. При более внимательном взгляде, можно было заметить надпись в правом нижнем углу на рекламном щите: «ул. Горького 12, офис № 8».
Чтобы не слишком бросаться в глаза окружающим, накинул на себя гламор – признаюсь честно, спёр идею у Верлиоки, принуждённого нынче квакать и скакать некоторое время. Как ни странно, редкие в этой части города прохожие всё равно косились на меня и как-то неуверенно переходили на другую сторону улицы. Чтобы выяснить, в чём дело, решил взглянуть в замызганную витрину одного из магазинов, уставленную унылыми манекенами с кое-как напяленной удивительной одеждой: рваными джинсами, плохо сочетающимися с футболками, испещрёнными странными рисунками диких цветов. Это здесь носят мужчины? Судя по тому, во что был одет головорез на чёрной машине – далеко не всё.
Приглядевшись к своему отражению, пожал плечами: понятно, в чём дело. Одежда здесь ни при чём. Длинные пышные рыжие волосы плохо вязались со строгой белой рубашкой и серебристым идеально подогнанным приталенным однобортным костюмом-двойкой итальянского кроя.
Что ж, это не Страна Вечного Лета, значит, можно немного похулиганить. Что там говорил Худое Пальтишко или Шкалик? Панков больше нет? Я провёл руками по волосам: нормально постригусь, когда буду дома.
Ещё в пятнадцать мы с Сили как-то сбежали на концерт «The Exploited», вернувшись с ирокезами на головах. Мэдб ничего не сказала, при виде нас, только пошевелила пальцами. Длинные, поставленные воском гребешки вмиг отвалились, оставив лишь лысые макушки. При Дворе над нами не смеялись исключительно потому, что оба уже могли хорошенько дать сдачи.
«Мэдб больше нет», − с грустью подумал я, причёсывая пальцами широкий волнистый рыжий «гребешок», открывающий два серебряных кольца-серьги на раковине левого уха – напоминание об Ариадне, у которой стащил их в детстве. Я больше не боюсь остаться лысым.
Где же улица Горького 12? Прислушавшись к внутренним ощущениям, понял, надо идти по дороге влево. Обернулся назад – может взять на время у Сковородки-Верлиоки машину? Давно не ездил за рулём, очень соблазнительно. Представив, как он будет возвращаться восвояси пешком, я улыбнулся собственным мыслям. Решено!
Двигатель заурчал, словно сытый зверь: светлый кожаный салон, настоящее красное дерево отделки, стильный руль со всё тем же серебряным трезубцем. Лампочки призывно горели голубым на приборной панели. Поставил рычаг на «драйв» и легонько нажал на педаль – очень чувствительную! Да, во вкусе нынешнему одноглазому жабу не откажешь – автомобили выбирать он умеет.
Я остановил машину у высокого, массивного здания с которым попытались сотворить стилистические метаморфозы, приделав к фасаду громадные стеклянные окна-витрины, внеся минимальные переделки. Вышло странно: будто гусеница, минуя стадию куколки, попыталась обернуться бабочкой, да так и застряла между превращениями.
Вышедший из высоченной дубовой двери крупный мужчина – чистокровный человек, в строгом костюме, направлявшийся бодрой походкой к машине, увидев меня, резко остановился в нерешительности. Похоже, моего нового резвого друга здесь хорошо знали.
