Мазок за мазком краски ложились на полотно, но я не чувствовала в них жизни. Они не звали меня за собой, не завораживали, не уносили на океанской волне в свои далёкие дали. А лишь тоскливо глядели с поверхности холста, беззвучно извиняясь за свою никчёмность.
Мне не нравилось то, что у меня получалось. И я решила – не сегодня.
Но достала из чемодана папку с плотными листами бумаги для рисования и набор идеально заточенных простых карандашей. Устроилась с этим добром за письменным столом Веры и снова принялась за дело.
Мне хотелось рисовать. Хотелось вынырнуть из действительности хотя бы ненадолго.
Но снова ничего не выходило.
В серых штрихах на бумаге, как и ранее в красках, никак не желала зарождаться жизнь.
Такое уже бывало однажды. Когда я влюблялась – то не могла рисовать.
Разве что… портреты. Много портретов. Одного и того же человека в разных ракурсах.
Целую стопку таких вот портретов я не так давно сожгла.
Но не могла же я так быстро влюбиться в Илью? Мы ведь едва знакомы.
Смяла лист, выбросила в мусорную корзину под столом, достала новый.
Бездумно водила по нему карандашом, одну за другой вычерчивая одинаковые фигурные линии. Это действие тоже немного меня успокаивало. Но не мешало попыткам разобраться в том, что чувствую.
Я изначально понимала, что Ильёй у нас ничего не выйдет. Настраивалась на скорую разлуку. Дала себе зарок не привязываться. И что же?
После одного-единственного нашего свидания влипла по полной? Но разве такое возможно? Ведь мы в итоге даже до главного не дошли!
Я его совсем не знаю... Нельзя же влюбиться за одни только поцелуи?
Незаметно уплыла мыслями в произошедшее сегодня в квартире Ильи. В наши сумасшедшие поцелуи, от которых до сих пор губы ощущались по-особенному. В его прикосновения. Нежные слова.
Тело осыпало мурашками.
Как же жаль, что я больше никогда этого не испытаю!
Опустила глаза на лист бумаги перед собой и с изумлением обнаружила там лицо Ильи. Только сейчас осознав, что уже несколько минут рисую его.
Чёрт.
В порыве скомкала лист, но выбросить в корзину так и не смогла. Илья этого не заслужил. Опустила обратно на стол изломанную бумагу, аккуратно расправила и бережно разгладила рукой.
Тётя приехала поздно вечером, когда уже стемнело. Её лицо светилось счастливой улыбкой, а в руках красовался огромный букет нежно-розовых кустовых роз.
И сердце моё тревожно обмерло. Заставляя почувствовать острый укол совести.
Вместо того чтобы порадоваться за Веру, я снова отчаянно умирала от ревности. И едва держала лицо.
– Какие красивые цветы. Кто подарил? – Каким-то чудом я смогла выдавить из себя улыбку.
– Да так, поклонник один, – кокетливо отмахнулась Вера.
Так и хотелось спросить, не Илья ли случайно. Но на такое я бы уж точно никогда не решилась.
Да и вообще, разве можно быть такой эгоисткой? Как собака на сене – ни себе, ни людям.
Вера вручила мне букет, а сама принялась разуваться.
Я зарылась носом в нежные бутоны и вдохнула полной грудью их божественный аромат. Сердце заныло ещё сильнее.
Я вдруг отчётливо поняла, что мне очень сложно будет пережить такой поворот. Даже если цветы действительно подарил Илья, не хочу об этом знать. Уж лучше оставаться в счастливом неведении.
Повесив своё элегантное пальто в шкаф, Вера забрала у меня букет и отправилась с ним на кухню. Я обречённо поплелась за ней.
Бережно подрезав стебли и поставив цветы в вазу, тётя взглядом пригласила меня присесть за стол. Сама выдвинула стул и устроилась напротив меня, взяв обе мои ладони в свои. Посмотрела в глаза с сочувственным выражением лица и спросила:
