Если вас интересует тема, как заявить свои права хоть на что, один из методов, который знают юристы, это распечатки, запечатывание их в конверт и отправка нескольких конвертов самому себе через Почту России, чтобы был штамп на конверте с датой, и этот конверт вы не вскрываете до суда.
– Столько разных нюансов. Казалось бы, вот такая деятельность.
– Я же говорю, что за эти годы я стал арт-экспертом.
– И юрист, и специалист по авторским правам, и искусствовед.
– Кем я только не стал.
– Вы видите, сколько у вас разных субличностей.
– Это точно.
– Одна из них даже искусствовед. Сами не пишете картины?
– Нет, я профессионально фотографирую.
– Фотохудожник?
– Да. В детстве рисовал Колобка, он был неплох. Ещё люблю рисовать карандашом слона и пальму, когда веду переговоры.
– Я думала, слона в удаве, как у Светы Грибери.
– Ну да… В Искусстве все связано с работой мозга. Для рисования нужны определённые полушария мозга. Когда я начинал карьеру, работал в государственных структурах.
У меня был начальник, который много чего знал. Он говорил, что у людей с шизофренией мозг работает по-другому, чем у ординарных людей. Шизофреники неординарные люди и сами могут быть хорошими психиатрами. Кто первый надел халат, тот и доктор. Он рассказывал, что иероглифы в китайской и японской культурах имеют разную основу. В одной культуре это смысловые значения, а в другой – фонетическую.
После инсульта люди могут потерять способность к речи и чтению. Но, если у китайцев иероглифы со смысловыми значениями, то с ними всё в порядке. Инсульт им не так страшен. Способности к чтению сохраняются.
Люди, которые рисуют, развивают определённое полушарие мозга. Мой начальник считал, что дети должны писать только перьевой ручкой, а не набирать тексты на компьютере. Потому, что при письме работает другое полушарие мозга, чем при печатании.
Я начал печатать на пишущей машинке ещё в 10 классе. Родители имели печатную машинку, и я печатал все рефераты в институте. Я не воспринимаю свой почерк от руки и практически не умею писать рукой, кроме того, я левша.
Когда я пишу ручкой, мне это нравится делать. Но я не могу читать то, что сам написал. Потому что мозг по-другому работает. Я уже человек, который воспринимает только машинный текст, напечатанный текст. Свой рукописный текст я не могу разобрать.
– Вернемся к проекту «VerbArt». Дмитрий, вы давно занимаетесь этим проектом. Я всегда с интересом слушаю ваши новые идеи и мысли.
Что вас вдохновляет заниматься этим?
Я погрузился в эту систему и стал профессионалом. Когда мы начинали, я говорил, что «я – не специалист». Это было кокетство, чтобы никто не критиковал. Но я во многом разбирался лучше, чем другие.
Искусство – направление безумно интересное с научной точки зрения. Меня «заточили» на получение, обработку и анализ информации. Я утонул в искусстве, потому что здесь много разной информации. Целая Вселенная.
У меня есть ещё одна специализация – реклама. Я профессионально фотографировал и изучал профессию по американским книжкам и фильмам. Получил знания, которые не преподают ни в одном институте в России.
Меня интересует Образование, как научная дисциплина. Мои родители – преподаватели. Папа писал научные книжки для вузов.
Я спросил у крупного банкира, которая училась в Сорбонне и МГУ, как сравнить эти системы образования. Она сказала, что у нас в МГУ не было ни одного практика. В Сорбонне к нам приходили директора заводов и рассказывали свои истории успеха. Это было интересно, потому что люди, которые сами добились успеха делились своим опытом. В МГУ преподают по устаревшим учебникам.
