Диалоги. Почему люди не летают - страница 16

Ученик 2. Значит, ты наказал меня как Отец?

Учитель. Имею ли я право? Если же мои слова причинили тебе боль – это хорошо. Значит, ты не был к ним равнодушен. А страдающий по плоти – перестаёт грешить. И Отец своим Словом, что-то начинает менять внутри тебя, а ты для Него уже начинаешь чем-то жертвовать, отчего-то отказываться, что-то делать так, как угодно Ему, что лучше для тебя. А в этом, в свой черёд, проявляется всё возрастающая любовь к Нему. Его же любовь есть, неизменно велика к тебе.

Ученик 1. Да как же рядом могут стоять любовь и наказание?

Учитель. Э – хе- хе… Да каждого из нас, за наши дела, за всё то зло, что мы натворили, за грехи за все эти – убить мало. И если бы не любовь, не милосердие Божье, то и Ною не видать бы горы Арарат. Это мудрость мирская, плотская, душевная, а по сути – бесовская, лживая, утверждает, что это бесчеловечно (то-то и оно) наказывать ребёнка. Он бьёт тебя по голове палкой, или тычет в тебя ножницами или ножом, а ты его уговариваешь: милый, не делай этого! Так хорошие мальчики не поступают. Потом эти «хорошие мальчики» насилуют, убивают, расчленяют и сжигают, а виноваты, почему-то, остаются учителя, к числу которых вы и меня причислили. Божья же премудрость утверждает, что наказание за грех – смерть. Не говорится за какой… За любой! А значит, если бы не милосердие Божье, никому из нас уже б давно и не жить, не топтать эту землю. Даже Адам с Евой из сада и выйти по определению не должны были. Ну, а то, что вышли и получили такой приговор, это была уже милость к ним. А, вообще, относительно детей, я и сам считаю, что ребёнка надо наказывать раз или другой, но так, чтоб наказание было, как Господь учит, чтоб плоть пострадала, а дальше уж и родителям, иной раз, надо каяться перед детьми. Надо быть последовательными во всём; если «да» – значит «да», а если «нет», то значит «нет» всегда, или же хотя бы до времени, пока не подрастёт, не приобретёт каких-то навыков. А то, бывает, что домашние животные более праведные, чем дети человеческие. Хотя я и видел, как обычный пёс, становился полноправным хозяином в доме, и не дай Бог, если, что-либо не по нему. Этакий вожак стаи. Вот вам и любовь, и мудрость человеческая. И усыпили пса. А пёс ли виноват?

Ученик 1. Но, постой, учитель! А как же определить, как найти эту вот грань между просто наказанием, между милостью, и этим парадоксальным – милость, как форма наказания. Я уже, что-то во всём этом путаться начал.

Учитель. Нет. Ты не стал путаться, а ты стал спешить. Дети ль наказывают других детей? Этого нельзя допускать! Дети, не имея в себе ни мудрости, ни опыта, ни познаний, ни здравой рассудительности, ни победы духовного над нравственным, а нравственного над плотским, могут ли выступать судьями между собой? Если оставить так, то со временем это приводит к авторитарности, какую вы видели в истории, и замечаете вокруг вас. Над всем этим должен стоять Учитель, Отец. Он по-настоящему видит, кто чего стоит, и кто чего достоин. У Него нет лицеприятия, нет незаслуженных симпатий. И Он, видя способности каждого, и имея мудрость в себе, знает кого, как и чему учить, ну и тем более наказывать.

Ученик 3. Но ведь Бога никто, никогда не видел, как же Он может нас учить? Через людей? Но ведь ты говоришь, что Учитель у нас Единый. Через Писания? Но там я вижу столько нестыковок, противоречий… Хотя и позиционируют, как науку, но каждый по своему; это не замечают, это выпячивают, то приглаживают, прилизывают, заводят какие-то философско-дипломатические дискуссии вокруг малосущественного и бесспорного, пряча в тень основное и противоречивое. Где же это Слово, которое ты, учитель, называешь истиной?