Селена промолчала, услышав то, чего так отчаянно боялась.
– То есть Эдвард уже уверен, что Астан снова?.. – она не договорила, нахмурившись.
– А ты считаешь иначе? Он будет сюда таскаться до скончания жизни, но я каждый раз буду ему давать хорошего пенделя под его королевский зад. Пока жив…
– Как мне остановить это безумие, Дуэйн?! – простонала Сель, обнимая мужа за шею.
– Это моё дело. Так заведено среди самцов – отстаивать право на своих самок.
– Меряться причандалами и даже не спрашивать женщин, – зло произнесла кошка.
– Спрошу тогда: ты хотела бы победы Астана?
– Что?! Ты с ума сошёл?! – толкнула в грудь улыбающегося леопарда Сель.
– Значит нет? Но, в общем-то, и без разницы, я всё равно никому тебя не отдам, – и мужчина привлёк к губам свою любимую, которая вскоре забыла свой воинственный настрой и опять плавилась от жара его тела и ласковых рук, – все перья этому монарху выщипаю и хвост оторву, но ты как была моей, так и останешься…
Теперь мастер любил свою самку долго, чередуя и совмещая нежность и страсть.
Глава 2
Острый коготь оборвал шнуровку корсета, а пальцы сразу же потянули его вниз. Грудь Селены стала более объёмной по сравнению с юными годами, да и бёдра стали более округлыми, что безумно нравилось её мужу. Он сел на лавочку, установленную прямо в саду, а его пантера забралась на него сверху, страстно целуя его губы, пока мастер чувственными пальцами касался её кожи. В тот момент он очень жалел, что у него всего две руки, и он не мог одновременно и касаться её полной груди, и гладить упругие круглые ягодицы. Поэтому леопард справлялся как мог, стараясь не обделить ни один участок вожделенного тела.
– Любимый, ааа… – Сель шумно дышала, когда губы барона Дуэйна взяли в плен её грудь.
Он перекатывал сосок, лаская его языком и посасывая, а ладонями скользил по гладким бёдрам, восхищаясь идеальной красотой своей жены. Она всегда была для него самой лучшей, даже, когда тяжело переваливалась с ноги на ногу как утка, пока носила под сердцем их близнецов. Даже, когда не успевала привести себя в порядок, умаявшись с неугомонными котятами. Он, конечно, старался делить с любимой заботу о детях пополам, но его службу и преподавание никто не отменял, а Сель упрямо не хотела просить помощи со стороны, стараясь доказать, наверное, в первую очередь себе, что справится со всем. И справлялась, правда уставала, валясь с ног. И, когда Дуэйн возвращался из комнаты старшей дочери, прочитав ей на ночь сказки, а Сель засыпала на кровати, забыв зашнуровать сорочку после кормления близнецов, он не мог налюбоваться своей пантерой.
И часто ему приходилось сдерживать свою животную похоть, давая возможность жене просто поспать. Но неугомонная кошка чувствовала его настроение и просыпалась, когда дрожащими пальцами мастер пытался прикрыть её пышную грудь, провоцирующую его на подвиги, и зашнуровать ворот рубахи.
В памяти барона Дугласа всплыл случай, когда он всё же не совладал с собой и охватил двумя руками поначалу мягкие полушария опустошённой до дна груди. Близнецы, как и полагалось оборотням, отличались отменным аппетитом, у Сели хватало для них молока, но они выпивали всегда её полностью. Дуэйн стал мять грудь возлюбленной, наваливаясь на неё сверху и шепча о том, что ей даже ничего делать не нужно, а просто расслабиться, чтоб он доставил удовольствие и ей, и себе. Тогда он почувствовал, как грудь стала более упругой. Кошка хотела его так же сильно, как и прежде, но согласилась на его предложение, потому что игривое потомство вытягивало почти все силы. Поэтому она отдалась в руки мужа, откинувшись на подушках. Мастер погрузил в неё пальцы, чувствуя как в груди зарождается вибрация от удовольствия, потому что его самочка была всегда готова для него. Дуэйн продолжил гладить промежность Селены и стал целовать открытую для его ласк грудь. И тут струя сладкого молока выстрелила прямо в его глаз! А Сель задрожала от яркого оргазма, даже не заметив этого курьёза.
