Он возвышается надо мной в одних трениках, низко висящих на бедрах и демонстрирующих пьянящую V-образную борозду его таза. Мои гормоны инстинктивно взвинчиваются, и я тянусь к нему, кончиками пальцев дотрагиваясь до его пупка, темной дорожки волос, ниже… пока не нащупываю ладонью вялый, но все еще впечатляющий член.
– Вернись в постель, а?
Джона усмехается, но уворачивается от моей руки. А потом бросает мне мои легинсы, клетчатую рубашку и берется за свою одежду.
– Позже. Мы идем на улицу.
– Ты меня разыгрываешь, да?
Я одеваюсь и плетусь за ним к двери, задерживаясь, чтобы сунуть ноги в ботинки и натянуть теплую куртку с перчатками. Стараюсь подчеркнуто заметно дрожать, пока следую за Джоной в этот пронизывающий холод, и шок от прикосновения его ледяных пальцев для моей щеки подобен пощечине.
Все мои жалобы вмиг рассеиваются, стоит мне увидеть мерцающие зелено-голубые огни, которые колышутся, скачут и танцуют в ясном ночном небе, освещая звездный купол над нами и замерзшее, покрытое снегом озеро внизу.
– Северное сияние! – восклицаю я, завороженная.
Выглядит так, словно небеса внезапно ожили.
Джона встает позади меня, обхватывая руками и окутывая мое тело своим теплом.
– Это одна из лучших обзорных точек в мире, чтобы увидеть его. – Он прижимается губами к моей щеке. – Вот почему я хотел привезти тебя сюда.
Ошеломленно наблюдаю за захватывающим световым шоу в небе.
– Оно видно круглый год?
Дома я не могла разглядеть даже звезд, поскольку городские огни слишком яркие.
– В ясную темную ночь – да. Есть большая вероятность увидеть его, особенно зимой. Но его нужно еще дождаться.
– Боже, это… невероятно! Я должна взять свой фотоаппарат…
– Нет. – Хватка Джоны усиливается, удерживая меня на месте. – Я привезу тебя сюда еще раз, и ты сможешь просидеть здесь хоть всю ночь, отмораживая задницу и делая миллион снимков. Обещаю. Но сегодня это только для нас с тобой. Это наш момент. – Он кладет свой подбородок мне на голову. – Первая ночь нашей совместной жизни.
Расслабляюсь в его объятиях.
– Все в курсе, что ты такой романтик?
– Заткнись. – Мое ухо щекочет его глубокий смех. – Я думал, тебе понравится.
– Я в восторге. – Обхватываю его руку своей. – Спасибо тебе.
Так вот что такое жизнь с Джоной? Он увезет меня в далекие дали и покажет мне кучу невообразимых чудес? То, о чем я даже понятия не имела, и то, о чем я, возможно, слышала когда-то, но никогда не знала, как отнесусь к этому сама?
Потому что если это так, то я никогда не смогу пресытиться этой новой жизнью с ним.
Руки Джоны крепко обнимают меня.
– Счастливого Рождества, Барби.
Я откидываю голову назад, чтобы поймать его губы своими.
– Счастливого Рождества, большой злой йети.
Январь
– Саймон так сильно обжег ступни, что его кожа покрылась волдырями. Ему пришлось лететь домой в гостиничных тапочках.
Я держу руку в перчатке перед собой, изучая сложный кристаллический узор снежинки, пока она не растаяла от моего тепла. Если это вообще возможно, учитывая, что сейчас настолько холодно, что у меня волосы в носу слипаются. По крайней мере, будет солнечно, пообещал мне Джона за утренним кофе.
– Мама заставила его воспользоваться инвалидной коляской в аэропорту. Сначала он с ней спорил, а потом устроил грандиозную сцену. Ну, насколько ее может устроить Саймон. А потом он вспомнил свою «острую и непреодолимую боль участи быть женатым на этой женщине» и поспешно сдался. – Имитирую британский акцент Саймона и смеюсь.
