Очень досадно и, по-моему, нелогично, что можно знать все, что только можно знать про секс во всех его видах, вариациях и отклонениях – теоретически, и все-таки не знать ровным счетом ничего, если у тебя не было его. Его. ЕГО!
Из-за девственности я чувствую себя неопытной, инфантильной, неотесанной, беспонтовой.
Положа руку на сердце, это все равно что в Рождество сидеть за детским столом, пока мои ровесницы вовсю пьют шампанское из высоких бокалов и пользуются настоящими столовыми приборами.
Прибавьте к этому необходимость вести себя, будто это круто… тоже мне проблема… это мой выбор…
К тому же это ведь я, а я даже у ровесников авторитетом не пользуюсь.
Моя девственность ощущается не как чудесный дар, который однажды достанется какому-нибудь счастливчику, – скорее, как что-то такое, от чего обязательно надо избавиться, как от брекетов, и вот тогда-то начнется настоящая жизнь.
Но страшно бесит то, что я, хоть мне и не терпится вычеркнуть «секс» из списка дел, нисколько не чувствую в себе готовности снять перед каким-нибудь парнем хоть что-нибудь из одежды, кроме самой верхней. Вот почему еще до того, как я успела проснуться толком, все мои мысли были поглощены сложностями и явной маловероятностью секса с Беном Капальди в полностью одетом виде.
Каково это будет – увидеться с ним сегодня? Губы все еще саднят, подбородок поцарапан. Но ведь предполагался просто поцелуй, верно? Обычное дело для тусовки? Пожалуйста, фея тусовочного интима, умоляю, явись ко мне и объясни, какую маску мне надеть сегодня утром. Дружелюбную, но отчужденную? Небрежно обняться в знак приветствия? Игнорировать его, пока он не успел проигнорировать меня?
О чем я только думала? Мы ведь пробудем вместе в дикой глуши целых девять недель.
понедельник, 8 октября, 5 часов утра
Лу, не хочешь писать о чувствах – пиши о фактах.
Я встретила Фреда в прошлом году.
Нас познакомил наш общий друг Дэн Серейл.
Мы посмотрели кино, съели по рожку мороженого с ежевикой, поцеловались и договорились встретиться снова.
В конце третьего семестра девятого класса я пригласила его к нам на вечер.
Это был сюрприз.
Парня я не искала.
Мы пробыли вместе пять идеальных месяцев.
Он умер, попав в аварию на велосипеде. Умер прямо на месте, его не удалось реанимировать, говорили, что он скончался мгновенно от черепно-мозговой травмы.
Потом были похороны.
Развеяли прах.
Когда начался учебный год, в школу я не вернулась. Я чуть не сошла с ума. Все остановилось.
В этом семестре я должна была участвовать в чудесной новой программе обмена студентами для государственных школ.
Трое моих друзей, Дэн, Эстель и Джейни участвуют в этой программе обмена по французскому.
Когда пришло время, я не смогла оставить Фреда.
Я решила остаться в той же стране, где он.
Об этой причине я не сказала никому, кроме Дэна.
Может, это и похоже немного на шизу, но мне надо было так поступить.
Дэн не мог дождаться, когда уедет из города, который убил Фреда.
Мы оба прекрасно понимали, что наши решения растут из одного и того же корня. Из того места, где пол вдруг проваливается у тебя под ногами, и все уже никогда не будет таким, как раньше.
С тех пор как не стало Фреда, я дважды в неделю ходила к психиатру по имени Эстер, специалистке по подросткам и горю.
Я сплю так себе.
Я бодрствую так себе.
Первые три семестра этого года я пробыла на домашнем обучении. Отметки у меня превосходные.
