И все резко прекратилось.
Елена Николаевна напряженно ждала, когда Буба вскочит и снова кинется вперед, но женщина продолжала лежать безмолвно.
Брох, нахмурившись, быстрым шагом подошел к лежащей на земле жене и присел рядом. Протянув руку, потряс ее за плечо, зовя по имени.
Никакой реакции. Елена Николаевна тревожно сглотнула. Неужели умерла?
К убийствам тут относились серьезно. Конечно, вряд ли ее убьют, но изгнать из пещеры вполне могут, а это, по сути, тоже смерть. Выжить снаружи, когда ночью минус тридцать, вряд ли возможно. И не стоит забывать о многочисленных хищниках.
Тут заголосила Хая. Подбежав к паре, она упала на грудь Бубы и начала завывать. Ситуация накалялась.
Остальные члены семьи тоже подобрались ближе. Дети, напуганные громким голосом матриарха, жались к матерям, а взрослые выглядели растерянными.
Внезапно Хая повернулась к Елене Николаевне. Взгляд и вид женщины были настолько безумными, что невольно захотелось сделать шаг назад.
– Ты! – взвизгнула Хая, вскочила на ноги и бросилась вперед. Елена Николаевна не стала ждать, пока та вцепится ей в волосы или ударит. Она просто увернулась, позволяя женщине пробежать дальше. Как итог, Хая тоже споткнулась и рухнула на землю.
Серьезно? Им следует поработать над своей ловкостью хотя бы немного!
В отличие от Бубы, Хая вскочила на ноги почти сразу.
– Убийца! – закричала она, разворачиваясь.
– Не убивала, – возразила Елена Николаевна, не собираясь брать на себя вину за то, что Буба неудачно споткнулась. – Сама упала.
В действительности не сама, но это мелочи. Елена Николаевна понимала: сейчас нужно убедить остальных, что ее вины в смерти Бубы нет. Со своей совестью она разберется потом, когда угроза будет устранена. Рефлексия хороша только тогда, когда твоей жизни ничего не угрожает.
– Все видели! – закричала Хая, наставляя на нее скрюченный и темный от грязи палец.
– Напала, – снова заговорила Елена Николаевна и показала на камень. – Хотела убить. Ночью. Я спала. Проснулась. Случайно.
– Нет, – Хая отмахнулась от ее слов.
На мгновение показалось, что в глазах женщины мелькнуло сожаление. Догадка ядовитой змеей скользнула под ребра.
– Вы вместе! – крикнула Елена Николаевна, выпрямляя спину. Вот тебе и каменный век. Спланированное убийство! Вернее, попытка, но не суть. В живых она осталась действительно по чистой случайности. – Ты ей сказала.
– Что?! – Хая возмущенно взвизгнула, но в следующий миг успокоилась. – Все видели, – сказала она и улыбнулась. Ее лицо в этот момент стало по-настоящему уродливым. – Убийца. Убить. Изгнать. Убить! Изгнать!
Лохматая, с покореженными от болезни пальцами, с уродливым лицом, испещренным глубокими морщинами, с провалами вместо зубов и жуткой улыбкой, женщина была похожа на злую ведьму из старых сказок.
Повернувшись к другим людям в поисках защиты, Елена Николаевна с ужасом поняла, что каждый из них думает так же, как Хая. Они хмуро смотрели на нее. Не было никаких сомнений, что никто ни слова не скажет, если Елену Николаевну прямо сейчас забьют камнями или выкинут на мороз, не отдав ничего из вещей.
Брох, который в последнее время выглядел наиболее адекватным из всех, тоже мрачно взирал на нее, сидя возле жены. Убитым горем он совсем не казался, но это не мешало ему смотреть на Елену Николаевну пристально, с осуждением.
– Я… – начала Елена Николаевна, желая сказать еще что-нибудь в свою защиту, но в этот момент лежащая на земле Буба застонала.
