– Мой Джо… он тоже изменился, – сказала она.
– Э-э, как изменился?
– Изменился. И все тут. Изменился. Уходи.
Она захлопнула дверь.
Мальчик снова постучал, но ответа не дождался.
Бентли превратился в маленького человечка с лисьими чертами лица, темноволосого, с бегающими глазами – это в общем-то соответствовало прежнему его облику и поведению. Бывший человекопес несколько секунд тоже изучал его, затем спросил:
– Это действительно ты, Кройд?
– Ага.
– Заходи. Садись. Выпей пива. Нам надо о многом поговорить.
Он шагнул в сторону, и Кройд оказался в квартире, обставленной мебелью с яркой обивкой.
– Я вылечился и вернулся к своему бизнесу. Но дела идут плохо, – сообщил Бентли, когда они уселись. – А у тебя как?
Кренсон поведал о своих превращениях и о разговоре с доктором Тахионом. Умолчал он лишь о своем возрасте, поскольку во всех превращениях у него был облик взрослого человека. Вдруг Бентли не будет доверять ему, если узнает, сколько на самом деле ему лет?
– Ты неправильно брался за те дела, – сказал маленький человек, закуривая сигарету и кашляя. – Метод тыка не годится. Тебе необходимо планировать, и планы надо всегда составлять в зависимости от тех особых способностей, которые у тебя в данный момент появились. Вот ты говоришь, что на этот раз умеешь летать?
– Да.
– Хорошо. Есть множество квартир в небоскребах, обитатели которых чувствуют себя в безопасности. На этот раз займемся ими. Даже если тебя кто-то заметит, не имеет значения. Все равно в следующий раз ты будешь выглядеть по-другому.
– А ты мне достанешь амфетамин?
– Все, что пожелаешь. Приходи сюда завтра – на то же место, в тот же час. Может, я уже разработаю для нас план действий. А для тебя достану таблетки.
– Спасибо.
– Я еще и не то могу! Если будем держаться вместе, оба разбогатеем.
Бентли действительно спланировал хорошее дело, и три дня спустя Кройд принес домой больше денег, чем когда-либо держал в руках. Большую часть он отдал брату, который вел финансовые дела семьи.
– Давай пройдемся, – предложил Карл, пряча деньги за книги и бросив выразительный взгляд в сторону гостиной, где сидели мать и Клодия.
Кройд кивнул:
– Конечно.
– Ты сейчас выглядишь гораздо старше, – как только они оказались на улице, заметил Карл, которому через несколько месяцев должно было исполниться восемнадцать.
– Я и чувствую себя гораздо старше.
– Не знаю, откуда ты берешь деньги…
– Лучше тебе не знать.
– Ладно. Не могу жаловаться, поскольку я на них тоже живу. Но хочу предупредить тебя насчет мамы. Ей становится все хуже. Видеть, как папу разорвало на части… С тех пор она сдает буквально на глазах. Ты еще не знаешь худшего – тогда ты спал. Три раза она ночью просто вставала и выходила из дома в ночной сорочке, босиком – и это в феврале, господи помилуй! – и бродила, будто искала папу. К счастью, одна из знакомых каждый раз замечала ее и приводила обратно. Мать все спрашивала ее, миссис Брандт, не видела ли она папу. Пойми, ей становится хуже. Я уже беседовал с парой врачей. Они считают, что ее надо на время поместить в лечебницу. Мы с Клодией тоже так думаем. Мы не в состоянии все время следить за ней, а она может попасть в беду. Клодии сейчас шестнадцать. Мы вдвоем способны управиться с делами, пока ее не будет. Но это дорого стоит.
– Я достану денег, – ответил Кройд.
Когда он на следующий день нашел наконец Бентли и сообщил, что им придется быстро провернуть еще одно дело, маленький человечек обрадовался, потому что до этого его приятель не стремился повторять подобные операции так скоро.
