- Объект не в своем уме. Не помнит событий, не говорит собственного имени. Все что он делает - это плачет и истошно вопит, и это при условии, что к настоящему допросу мы не приступили.
- Плачет!? - удивленно переспрашиваю, а затем уточняю, поскольку не совсем верю в полученную информацию. - Как ребенок?
- Хуже. Генерал, если позволите высказать свое мнение, то таким способом мы лишь окончательно свернем ему оставшиеся мозги. В данном случае был бы не лишним - психиатр.
- Хорошо. Тащи его в бункер и никому ни слова! Если информация просочится в массы, грохну!
С каждой секундой эта ситуация злит всё сильнее, потому что выходит из-под контроля. Привычные схемы действия не к месту, значит, требуются кардинальные меры. Все находится под моим неустанным бдительным контролем, но, если что-то выбивается из схемы, то мне это “мягко говоря” не нравится. А если быть честным, то бесит.
После неутешительных новостей немедленно рвусь в бункер, где обычно проходят военные учения и проводятся секретные разработки. Здесь решаются сложнейшие вопросы, которые безусловно порой возникают, требуя незамедлительных мер.
Через час подъезжаю к темно-зеленому металлическому бункеру, расположенному под уровнем земли. Исполнительный Михаэль ночью обзвонил двадцать два человека и лично притащил в военный центр. Прекрасная исполнительность делает его в моих глазах ценнейшим гражданином общества.
За моей спиной бункерная дверь с гудящим звуком закрывается, а лифт опускает на много километров вниз. Туда, где отсутствуют выходы, а существует один коридор, направляющий в многочисленные закрытые для посторонних глаз кабинеты. Напротив одного из них обнаруживаю требуемую группу ученых, беспокойно переговаривающихся между собой, но смиренно притихших при моем появлении.
Равнодушно оглядываю заспанных, ошеломленных мужчин и совершенно уверенно выдаю вердикт:
- Никто из вас отсюда не выйдет до тех пор, пока я не найду решение данной проблемы!
Указываю пальцем за спину. Стена, будто ожидая разрешения, отъезжает наверх, демонстрируя прозрачное стекло, сквозь которое просматривается просторный кабинет, полностью выполненный в белых тонах, за исключением различных медицинских приспособлений и кушетки, куда помещен тот самый неопознанный мутировавший объект.
Ученые различных профессий, загипнотизированные любопытством, подходят к стеклу, рассматривая то, что привязано ремнями.
- И что это за проблема? - хмыкает самый молодой и, должно быть, самый уверенный в себе ученый. Своей насмешкой он дает понять, что для его ума не существует ничего необъяснимого.
- А это ты мне скажешь! - отвечаю ему в том же духе, переходя на “ты”. Внутренне смеюсь над его дешевым самомнением. Открываю панельную дверь и ладонью галантно указываю, что пропускаю великий ум первым зайти в помещение. Куда же мне, обычному бойцу и заядлому вояке до их интеллектуального уровня.
Как только двадцать два ученых, занимающихся разного рода деятельностью, располагаются рядом с кушеткой, где лежит Гера Ивен, я закрываю панельную дверь со своей стороны.
- Что вы делаете!? - кто-то дергается, пытаясь приостановить закрытие, но слишком поздно. Та закрывается с характерным щелчком от запирающего устройства.
- Я разве шутил? - в насмешке развожу руки в стороны и пожимаю плечами прямо перед лицом того - самого умного молодого мужчины, верившего в свои выдающиеся интеллектуальные способности.
