– Чужеземцы, – с тревогой произнесла она. Во время пути они старались избегать всяческих контактов с людьми, чьи земли они пересекали.
– Скорее, мы сами здесь будем чужеземцами, – сказал ей Доро. – Но тебе не о чем беспокоиться. Эти люди знают меня. Я делал им подношения, и обещал сделать еще, если они переправят моих людей вниз по реке.
– Разве они могут узнать тебя в этом теле? – спросила она, используя этот вопрос как предлог, чтобы дотронуться рукой до его твердого мускулистого плеча. Ей очень нравилось прикасаться к нему.
– Они узнают меня, – сказал он. – Ведь я – это не тело, которое на мне. Ты поймешь это, Энинву, когда я сменю его, и мне кажется, что это будет уже скоро. – Он сделал паузу из-за нового приступа кашля. – Ты узнаешь меня в новом теле, как только услышишь мою речь.
– Как это? – Ей не хотелось говорить ни о перемене облика, ни об его убийствах. Она пыталась вылечить его, чтобы ему не было нужды менять тело, но хотя она облегчала его болезнь и уменьшала кашель, она не могла полностью его излечить. А это означало, что очень скоро ей придется узнать всю правду о его превращениях, независимо от того, хочет она ее знать или нет. – Как я узнаю тебя?
– У меня нет слов, чтобы объяснить тебе это. Точно так же как ты не могла объяснить мне все до конца с теми живыми частицами в моей руке. Просто, когда ты услышишь мой голос, ты узнаешь меня, вот и все.
– Это будет тот же самый голос?
– Нет.
– А тогда как же?..
– Энинву… – Он внимательно посмотрел на нее. – Я говорю тебе, ты узнаешь!
Пораженная, она замолчала. Она верила ему. Почему так происходило, что она всегда верила ему?
Он привел ее в небольшую деревню, которая мало чем отличалась от прибрежных общин, находившихся неподалеку от ее дома. Несколько человек глазели на нее и на Доро, но никто им не досаждал. Со всех сторон доносились голоса, иногда они напоминали ей знакомую речь. Ей даже показалось, что она могла бы понять некоторые слова, если подойдет поближе к разговаривающим и вслушается. Но когда это случилось, она не поняла ничего. Она почувствовала себя незащищенной и странно беспомощной среди этих людей, таких чужих для нее, и старалась идти буквально след в след за Доро.
Он привел ее к большому дому и сразу провел внутрь, как будто этот дом принадлежал лично ему. Навстречу им вышел высокий и худой молодой человек. Он заговорил с Доро, и когда тот ответил ему, у молодого человека округлились глаза и он сделал шаг назад.
А Доро продолжал говорить на незнакомом ей языке, и Энинву обнаружила, что она может понимать отдельные слова. Но этого было недостаточно, чтобы следить за их разговором. По крайней мере, этот язык больше похож на ее родной, чем на тот новый, совершенно незнакомый ей английский, которому Доро начал учить ее в пути. Английский язык был распространен на его теперешней родине, так объяснил ей Доро. Он говорил, что ей необходимо выучить его. Сейчас же она просто додумывала по выражениям лиц и оттенкам голосов двух говорящих людей все то, чего не могла понять из их слов. Было ясно, что несмотря на вежливые приветствия, соответствовавшие ожиданиям Доро, дальнейшая беседа постепенно перешла в спор. Наконец Доро в раздражении повернулся и заговорил с Энинву.
– Человек, с которым я имел дело раньше, недавно умер, – пояснил он. – Вот этот дурак является его сыном. – Он прервал свои объяснения из-за приступа кашля. – Сын присутствовал при наших переговорах с отцом, и был в курсе нашей сделки. Он видел подарки, которые я принес с собой. Но вот теперь, когда его отец умер, он больше не желает иметь никаких обязательств передо мной.
