Диктатура адмирала Небогатова - страница 2

Весьма кстати литерным поездом пришли пять германских дальнобойных радиостанций, даже немного более мощных чем установленные недавно на «Жемчуге» и «Авроре». Оснастили ими «Александр», «Бородино», «Изумруд», а два комплекта сейчас находились на «Жемчуге», для передачи на эскадру Клапье де Колонга.

Впрочем, если с броненосцами береговой обороны получится протащить по мелководью изрядно облегчённые «Николай» и «Наварин», то у Константина Константиновича эскадра останется совсем куцая: «воскрешённый» «Мономах» да пятиузловой «Сисой» с кучей транспортов.

Клапье де Колонг известил, что траление в Татарском проливе идёт трудно – японцы вываливают десятки мин, а чтобы воспрепятствовать проделыванию фарватеров постоянно держат между Сахалином и материком две-три канонерки, обстреливающие тральные партии. Вот эти канонерские лодки адмирал и считал законной добычей, приказав Бухвостову, – как только поймёт, что обнаружен, идти на полном ходу и закупорить японские тихоходы в Татарском проливе. Вряд ли Камимура рискнёт крейсерами, дабы спасти старые канонерки.

– Свенторжецкий злой невероятно, впервые его таким видел, – прервал размышления комфлота Семёнов, – высказывал мне сегодня утром, что не сумел вас, Николай Иванович отговорить от участия в этом деле.

– Странно, почему вдруг не хочется Евгению Владимировичу в роли командующего флотом себя попробовать, адмиральский коньяк подегустировать, – Небогатов рассмеялся.

По легенде, адмирал сказался больным, а Свенторжецкий обеспечивал командующему покой и, конспирации ради, распоряжался от его имени по возможности дольше. Ну, конечно за исключением ответа на телеграммы императора. Тут никакой отсебятины, – всё серьёзно!

Глава 2.

Планируя операцию по «наведению порядка» у сахалинских берегов Небогатов решил заодно перебросить на юг «каторжанского острова» пехотный батальон, уже готовый отправиться на Сахалин кружным путём – через Хабаровск, затем по Амуру до Николаевска и далее почти шестьсот вёрст пешего марша от Александровска до Корсаковского поста…

Перевозка полностью укомплектованного кадрового батальона силами флота выходила гораздо быстрее и, подумав, командующий решил рискнуть, уж очень нужны были на «Южной позиции Сахалинского оборонительного района» дополнительные силы, потому командующий Тихоокеанским флотом придумал несложную комбинацию – «Алмаз» с пехотой на борту выскочил в море в полдень 12 июля на пару с «Изумрудом». Ферзен сопровождал «Алмаз» примерно сотню миль и затем лёг на обратный курс, в то время как крейсер Чагина исполнял роль «морского извозчика» перемещая кратчайшим путём позабившую все свободные помещения пехоту. Армейские офицеры с любопытством наблюдали за распорядком службы моряков, а командир и старший офицер «Алмаза», исполняя распоряжение Небогатова, провели экскурсии по машинному отделению, дали возможность поручикам «почувствовать себя адмиралами» на мостике крейсера, сравнить морские и армейские бинокли…

Николай Иванович очень надеялся, что найдутся романтики морской службы, и пара-тройка офицеров подаст рапорта о переводе в морскую пехоту.

Пока «Алмаз», превратившийся в транспортно-десантный корабль (помимо людей загрузили и пару сотен тонн грузов для обустройства батальона на новом месте) неспешно следовал за основными силами, отряд Бухвостова наоборот, форсировал машины…

В пятидесяти милях от острова Ребун русскую эскадру, уже собранную в единый кулак и представлявшую внушительную силу – три броненосца, два броненосных крейсера, два крейсера бронепалубных и шесть больших миноносцев, обнаружили японцы.