– Але, Димон, братан, здорово. Это Тимур.
– Здорово.
– Как сам?
– Бля, да тусил по-жесткому, чуть живой, короче. Ты как?
– Да я вроде в поряде. Димон, я че звоню. Там придумать можно что-нибудь?
– Ты за тот лавэ приготовил?
– Да, я как раз завез бы тебе пятерку и еще за нал взял.
– Сколько надо?
– Ну, надо прикинуть.
– Давай тогда на вечер все перенесем. Ты мне в шесть набери, ок?
– Я понял, тебя. Созвон.
Макс пришел со жрачкой.
– Офигели с моего телефона ху… поймешь кому звонить. На ху… мне это надо, Тимыч?
– Слышь, дружище, ты погнал, что ли? По-моему, это ты мне про дурь мозги парил. Или с таксофона сгонять позвонить? – в жесткой форме ответил ему я.
– Я не про то, просто пора на свои мобилы деньги класть.
– И своих барыг заводить.
– Ладно, не гони.
Нас перебил Михей:
– Хорош вам, бля. Дайте пожрать. Ну, что там, Майброд?
– Сколько надо?
– Ну, может, на десять наскребем? – засуетился Макс.
– Я тоже об этом думаю.
– Я себе четыре возьму.
– Михей, с тобой по три справимся?
– Найдем.
– Годится.
В шесть часов мы летели на Алтуфьевку. Надо будет позвонить Любе, сходить куда-нибудь прогуляться с ней. Бля, паранойя сшибает, десять – это ведь не стружка, это, сука, кружка. А если кидос? А если прием? Судя по лицам пациков, они гоняли о том же. Надо бросить это нахрен. Сейчас делюгу провернем, и в жопу все. Самому уже смешно. Хочу себя успокоить. Бля, вот этот дом. Парни подбивают бабки.
– Стремно? – спросил Макс.
– Честно, кипятком ссу, – ответил я. – Вон Димон стоит. Вроде один, хотя ху… его знает, какая-то аудюха непонятная. Че за типы там, типа с детьми гуляют. Паранойя, сука. Ладно, парни, я погнал.
– Салям, Димон, – начал я.
– Привет. Хорошая?
– Отменная.
– Бизнес попер?
– Какой там. Сами все сдули.
– Хуя вы дуете!
– Нас там немало было. Что-то типа раста-вечерины.
– Понятно. Держи.
– Ок. Респектую.
– На связи.
Всю следующую неделю я занимался ничем, а точнее распродажей и ничем. Люба уехала на юга, даже ничего не сказав мне, хотя как она могла мне что-то сказать, не зная ни моего телефона, ни где я живу. Я был очень расстроен, может быть, даже обижен. Мне ничего не хотелось. Странная хуйня: на улице лето, каникулы, а я не хотел тусоваться. Парням сказал, что нет времени, вроде как девочка, типа бизнес, но в скором времени мы обязательно отвиснем. На самом деле я сидел дома, гонял, почему так, курил много, слушал музыку и вроде… Вроде все нормально. Я решил устроиться на работу, не ради денег – их у меня теперь было в порядке, – просто чтобы коротать дни. Меня взяли грузчиком – разгружать вагоны с восьми до восьми. В общем, ад. Но именно этого мне и не хватало.
Бизнес шел так же хорошо, если не сказать прекрасно, хотя я представлял, что будет, когда все вернутся на район с летних каникул.
Парни тоже соскочили кто куда. Макс уехал со своей бэби в Крым. Михей – в какую-то деревню.
Я же в основном дул, слушал депрессивный музончик, прокручивал слайды в голове и думал о вселенских заботах. По выходным иногда бухал и продолжал размышлять о вечном. Мое мировоззрение менялось, и я это чувствовал. Я пробовал писать музыку, но получалось не очень. Я не смотрел телик и практически ни с кем не общался: ни с одноклассниками, которые время от времени звонили – зазывали меня нажраться, ни с товарищами по работе, даже с клиентами в принципе не разговаривал, мне все они казались скучными.
Так проходили день за днем, месяц за месяцем, так пролетело все лето. Тогда я видел каждый час, слышал каждую минуту, чувствовал каждую секунду. Да, у меня было время подумать, и я о многом передумал, я точно знал, что и как я буду делать дальше.
