– …дружеские, – невольно подсказал Степа, выбросив истлевшую сигарету и машинально потянувшись за другой.
– Именно.
– Так же и со мной?
– Нет, с тобой – не совсем. Просто… когда ждешь чего-то постоянно и с минуты на минуту, ты ловишь каждый намек, предчувствуешь и даже торопишь этот момент… и очень легко ошибиться, принять желаемое за действительное. Впрочем, желаемое ли? Может быть, я все истолковала неправильно и меня ждет не любовь, а смерть. – Дина шумно выдохнула дым. – Да, и то и другое – самое сильное, святое и непреложное, что есть на свете. А то, что я ощущаю, как раз…
Она прервала саму себя и заговорила уже иначе, слегка торопливо, будто сворачивая надоевшую беседу:
– Ну да ладно. Возможно, все куда проще, чем я себе навоображала.
Степа отметил, что она будто чего-то испугалась (спокойная и отважная Дина – испугалась?!), но то, что она сказала после, немедленно вытеснило эту мысль:
– Что уж там, меня стало тянуть к тебе все больше. Я себя останавливала: «Пойдешь на поводу у этого чувства, а потом разочаруешься – и потеряешь все. Причинишь ему адскую боль». Я стала ждать, пока мое чувство примет более четкие очертания.
Степа все еще держал в руке сигарету, но не зажег ее.
– И… я жду, – закончила она.
– А-а, – протянул он без всякого выражения, еще не разобравшись, как воспринимать эту информацию.
– Ты думал, я ничего не испытываю, да? Тогда зачем от всех отгородилась на эти три дня?
– Ради дружбы. Она же для тебя священна.
– Ох, сколько яда.
– Прости. Я слегка… я просто… можно спросить?
– О чем хочешь.
– Как бы ты описала свои чувства ко мне на данный момент?
Дина не помедлила с ответом, будто заготовила его заранее (хотя, насколько Степа ее знал, – скорее всего, нет).
– В книге японской писательницы Бананы Ёсимото есть чудесная фраза: «Это даже не любовь, а скорее удивление на грани испуга».
– О! Ты в субботу утром это сказала – я еще не понял тогда, к чему. Кажется, да… чувствую… что-то спонтанное, не поддающееся описанию, немного ужасающее…
– Не ищи других слов. В данном случае эта фраза безупречна, – остановила его Дина и притянула к себе.
– Выговорилась – легче стало? – как-то официально, почему-то по-взрослому произнес Степа, отложив так и не начатую сигарету.
– Намного.
– Ни с кем больше это не обсуждала?
– Разумеется, нет.
– Мне тоже легче. Все сложилось в целостную мозаику… – Его голос потеплел. – Я буду ждать ответа столько, сколько потребуется.
– Пошли отсюда, пока ты не продрог, да и я тоже.
Он послушно последовал за ней в комнату, закрыл балконную дверь, снова прижался к Дине, и они целовались как сумасшедшие. Теперь уже в прикосновениях ее губ ясно ощущались и страсть, и нежность… слишком хорошо.
– Скажи мне, что я не сплю, – пробормотал Степа, касаясь ее волос.
– Хочешь, чтобы ущипнула?
– О нет, спасибо… хотя… а-а-а! Сильно.
– Прости, прости… ты Земфиру слушаешь?
– Когда-то слушал, а что?
– Захотелось вдруг…
– Без проблем, сейчас включу.
– Думаю, мы можем и подождать…
– М-м, да… да-а…
– Мы с тобой уже почти не друзья, – заметила Дина критично, оторвавшись от него.
– Как это? А кто же мы? – улыбнулся Степа.
Что бы она ни ответила, он уже чувствовал себя великолепно. Она бы ничего не испортила. Это было нереально – после всего сказанного ею…
– Не знаю. Что-то большее.
– Теперь найдешь себе другого лучшего друга, да? – лукаво подхватил Степа.
– Прекрати. И… я поняла, какую песню хочу послушать. «Главное».
