Изначально Нурхаци или Нурхачи, основатель династии Цин, был минским вассалом. Надо понимать, что вассалитет по отношению к императорам Поднебесной был разным по сути. Он мог быть истинным вассалитетом, когда вассал регулярно выплачивал императору дань и по его зову выступал со своим войском, но мог быть и сугубо номинальным, когда от вассала не требовалось ничего, кроме признания Сына Неба[26] своим отцом-покровителем. А иногда случалось и так, что в роли вассала выступал какой-нибудь воинственный сосед, которому платил дань «за спокойствие» сам император. Но ради сохранения императором лица получатель дани в официальных документах именовался сыном императора, а дань представлялась в качестве императорских даров верному слуге.
Чжурчжэньские племена обитали к северо-востоку от Великой Китайской стены, от Японского моря на западе до монгольских степей в предгорьях Большого Хингана[27] на востоке, а на севере чжурчжэньские земли ограничивались рекой Амур. В минскую эпоху китайцы делили чжурчжэней на три группы – дикие чжурчжэни, чжурчжэни Хайси, проживавшие вдоль реки Сунгари[28], которая тогда носила такое название, и чжурчжэни Цзяньчжоу, обитавшие вдоль реки Муданьцзян[29] и в предгорьях горы Чанбайшань[30]. Что же касается диких чжурчжэней, то они жили к северо-западу от предгорий Хингана, в долинах рек Уссури и Амур, а также на морском побережье. Из названия ясно, что дикие чжурчжэни жили охотой и рыболовством. Восточная часть чжурчжэней Хайси уже перешла к оседлому образу жизни, а западная продолжала заниматься скотоводством. Цзяньчжоуские чжурчжэни занимались и сельским хозяйством, и охотой, и рыболовством, а также собирали женьшень и речной жемчуг. Короче говоря, чжурчжэньские племена были разными, «от пестроты в глазах рябит», как сказали бы в старину. Это к тому, что их объединение представляло весьма непростую задачу.
Минская империя, следуя древнему принципу ослаблять одних варваров[31] руками других, использовала чжурчжэней для ослабления монголов, а монголов, соответственно – для ослабления чжурчжэней. Сталкивая «варваров» лбами, китайцы не забывали о торговых выгодах. Расклад был таким: от чжурчжэней китайцы получали коней, в небольших количествах – верблюдов, меха и шкуры, женьшень, речной жемчуг, мед и воск. Некоторые чжурчжэньские роды занимались выплавкой серебра и меди, и эти «валютные» металлы тоже пользовались спросом у китайцев. Взамен чжурчжэни получали от китайцев рис, который не рос в их землях, свиней, соль, ткани, железные изделия… Основная торговля шла через Цзяньчжоу, что способствовало развитию этой области и укрепляло авторитет ее правителей.
В XVI веке в цзяньчжоуские чжурчжэни объединились в племенную конфедерацию. В 1575 году, после казни китайцами вождя по имени Ван Гао, часто вторгавшегося в пределы империи, между предводителями племен разгорелась ожесточенная борьба за власть, главными участниками которой были сын Ван Гао Атай, вождь племени Суксуху по имени Никан Вайлан[32] и Гиочанга, предводитель так называемых Шести бэйлэ (владетелей) из рода Гьоро. Ставка Гиочанги находилась в упомянутом выше городе Хэту-ала. Борьба затянулась надолго, как можно предположить – не без участия китайцев, которые в отношениях с чжурчжэнями и прочими «северными варварами» руководствовались правилом «не дать сильному возвыситься и не позволить слабому упасть».
