– Значит, ты считаешь меня мальчиком на побегушках.
– А ты никогда ничем иным и не был.
Андрос улыбнулся, и его глазки скрылись в паутине морщинок.
– Знаешь ли ты, как родился марафонский бег? В пятом веке до нашей эры захватчики-персы высадились у прибрежного города Марафон. Мальчишке-посыльному Фидиппиду поручили сбегать в Афины, чтобы вызвать войско. Армия афинян неожиданно напала на противника, в четыре раза превосходившего ее числом, и то, что казалось самоубийством, обернулось впечатляющей победой. Тысячи персов погибли на поле боя. Но остальные бежали на свои корабли, чтобы попытаться напасть непосредственно на Афины. Потребовалось снова отправить тайное сообщение в Афины, чтобы известить о победе и предупредить о надвигающейся опасности. И снова это важное поручение доверили Фидиппиду. Заметь, он сам с раннего утра был на поле боя, в тяжелых доспехах. Неважно. Мальчик побежал, побежал так быстро, как только несли его ноги, пробежал все двадцать шесть миль, передал послание и рухнул на землю бездыханным. Так что у греческих мальчишек-посыльных славные традиции.
– Неожиданное нападение и тайное сообщение – понимаю, почему тебя так тронула эта история. Но ты не ответил на мой вопрос, Андрос. Почему выбрали именно тебя?
– Просто потому, друг мой, что я оказался рядом. – Андрос снова улыбнулся. – Мне приятно тешить себя мыслью, что именно эти слова произнес, задыхаясь, перед смертью древнегреческий мальчик. Нет, Джэнсон, ты ничего не понял. В данном случае послание передал тот, кто смог определить местонахождение адресата. В воздух поднялись тысячи почтовых голубей – но только этот прибыл к месту назначения. Похоже, к тому времени, когда твои бывшие коллеги проведали о том, что ты прибыл в нашу страну, они потеряли твой след. И им понадобился я, со своими разветвленными связями. А у меня есть знакомые практически во всех отелях, taverna, kapheneion и ouzeri[19] в этой части города. Я всего лишь сказал одно слово и получил ответ. Неужели ты полагаешь, что американский атташе может работать так быстро? – Андрос обнажил ряд острых, ровных зубов – зубов хищника. – Впрочем, на твоем месте я бы волновался не столько насчет певца, сколько насчет самой песни. Видишь ли, начальству так не терпится встретиться с тобой, потому что оно очень хочет получить от тебя кое-какие разъяснения.
– Какие разъяснения?
Андрос театрально вздохнул.
– В связи с твоей недавней деятельностью возникли определенные вопросы, требующие немедленных разъяснений. – Он пожал плечами. – Слушай, мне ничего об этом не известно. Я просто повторяю текст, который мне дали, подобно престарелому актеру в одной из наших epitheorisi, мыльных опер.
Джэнсон презрительно рассмеялся.
– Ты лжешь.
– Не груби.
– Мое бывшее руководство ни при каких обстоятельствах не доверило бы тебе подобное поручение.
– Потому что я outheros? Посторонний? Но, как и ты, я переменился. Теперь я совсем другой человек.
– Ты – другой человек? – рассмеялся Джэнсон. – Едва ли другой. Едва ли человек.
Андрос внутренне напрягся.
– Твое бывшее руководство… теперь является моим руководством.
– Опять ложь.
– Нет, не ложь. Мы, греки, люди agora, рынка. Но ведь рынка не бывает без конкуренции. Открытый рынок, свободная конкуренция, а? Эти слова постоянно на устах у ваших политиков. Наш мир сильно переменился за последнее десятилетие. Раньше конкуренция была очень острой. Теперь agora принадлежит вам одним. Вы полностью владеете рынком, продолжая называть его «свободным». – Он склонил голову набок. – Так куда податься простому человеку? Мои былые восточные клиенты открывают свои кошельки, но оттуда вылетает только полудохлая моль, да и то не всегда. Главный вопрос, который интересует их разведку, – это хватит ли предстоящей зимой топлива на отопление московских домов. Я для них стал непозволительной роскошью.
