За окном в это время рассвело. Я даже не заметил, как свет искусственной лампы-огонька погас, сменившись естественными солнечными лучами. К зданию подходили люди и скрывались за дверьми. Кто-то оставался на улице и дежурил под окнами, перебрасываясь фразами с такими же несчастливцами, не сумевшими попасть внутрь.
Как только в дверях вновь показался Лайдж с конвоиром, меня охватило волнение. Хотя чего я боялся? Не на расстрел ведь ведут. Я не сумел выдавить ни слова, когда защитник спросил, хотелось бы мне что-то прояснить и уточнить среди прочтенного из бумаг. Чувство опустошенности не покидало меня, когда я шел по коридору за конвоиром. В то же время ощущал дававшее некоторое упокоение присутствие Лайджа, когда поднимались в кабине на два этажа выше и входили в зал заседаний. С каждой секундой пути сердце стучало быстрее, выбивая бесконечную маршировку.
Втроем мы вошли в зал. Я заозирался вокруг, надеясь найти среди присутствующих Милиана. Сейчас только он один, в мире Изнанки, был моей поддержкой. Подумал о Лизе. Сердце заныло сильнее.
Когда на нас обратили внимание, в зале, до этого момента полного лишь умеренными шорохами и шепотками, поднялся гул голосов. Около полусотни присутствующих (кто они: слушатели? газетчики? те и другие?), разместившихся по обеим сторонам зала на рядах скамеек, поднимались с мест и смотрели на меня, не скрывая неподдельного изумления, указывали в мою сторону и произносили мое имя. Я и смутился, и запаниковал: почему все так на меня среагировали? откуда знают по имени? что я реально такого ужасного и чудовищного натворил? Совсем недавно думал, как хорошо, если бы тебя узнали в благоприятном свете, но сейчас, помещенный в условия суда, настроение резко сменило вектор и дух подъятый ухнул куда-то вниз, хватаясь за последнюю спасительную соломинку на краю пропасти.
Конвоир провел нас с Лайджем за большой круглый стол в центре зала, поделенный на три сектора. Защитник глазами указал на ближний к нам сектор. Мы сели, Лайдж разместил перед собой пухлый блокнот и положил на него свой кулон. Сопроводивший нас конвоир отошел к рядам присутствующих, у которых стояли еще двое в форменной одежде, и призывал магов успокоиться. В это же самое время в зал спешно зашел Серк и, еще раз кивнул нам с Лайджем, сел напротив, за второй сектор стола, и выдохнул, глядя в сторону дверей в другом конце зала. Я оглядывался по сторонам на чародеев, прислушиваясь, пытаясь разобрать в общем гомоне, что они говорят.
Зал был достаточно просторным помещением со светлыми стенами, высокими окнами с витражным изображением какой-то птицы и большой объемной люстрой под потолком. Одна дальняя стена расписана красками и изображала стилизованные образы Континента, разделенного на подконтрольные Советам территории. Часть Континента, обозначающая Амарад, изрисована несколькими абстрактными волшебниками вокруг явно угадывающегося Дворца Советов. Над всей этой картиной протянулся текст: «Из памяти прошлого, в действительность настоящего, ради общего будущего».
Гул голосов подпитывал мое волнение, которое становилось тем больше, чем я осознавал, как не получается разобрать, что обо мне говорят присутствующие. Не удалось найти Милиана: волшебники так суетились на местах, что заслоняли друг друга. Но я хотел верить, что Улло здесь. Но если вдруг его нет, мне всё равно будет легче внушать себе, что он присутствует, даже пусть мысленно.
