И Джеймсон Карноу был его главным агентом.
Эмили поднялась с трона и ступила на длинный красный ковер, элегантная в своем приталенном черном брючном костюме. Кружевной воротник белой блузки был высоко поднят и закрывал ей шею. Кивнув ей, Корво улыбнулся и сложил руки за спиной. Она улыбнулась в ответ, не разжимая губ.
Он прекрасно понял смысл этой улыбки. Получив рано утром – вскоре после своего возвращения в башню – вызов на эту встречу, он сразу же догадался, о чем Эмили собирается говорить.
– Полагаю, императрица, мне известно, что вас тревожит, – сказал он, слегка поклонившись. – Утром капитан городской стражи сообщил мне о неприятной находке. – Он даже не лгал: вернувшись, он направил одного из своих агентов с донесением для патрульного городской стражи, который, в свою очередь, сообщил обо всем капитану, после чего тот немедленно пришел к Корво. – Я уже отправил нескольких агентов получше все изучить. С минуты на минуту я ожидаю их донесений.
– Темные делишки в Дануолле! – улыбнувшись, заметил Джеймсон. Сложив руки на груди, он театрально поднял брови, из-за чего его челка тоже поползла вверх. – Грабители уже орудуют на кладбищах, а до Праздника Безумств еще целых семь месяцев. Кто-то не любит ждать.
Корво поджал губы, а верховный смотритель Хулан ахнул и схватился за лацканы своего бархатного плаща, явно шокированный услышанным. Эмили посмотрела на Джеймсона, изогнув одну бровь, а затем повернулась и прошла в другой конец зала, где стоял большой стол.
– Надеюсь, вы правы, мистер Карноу, – сказала она, когда к ней подошли и остальные. – Но кража у мертвых – гнусное преступление. Вот.
Все склонились над столом, на котором лежала большая карта Дануолла, прижатая по углам изящными статуэтками, изображающими золотых рыбок, которые в другое время обычно украшали витрину в дальней части зала. Корво не смог сдержать улыбки – эти статуэтки были подарками маленьких деревень Серконоса, прекрасно знакомого ему острова, где он появился на свет. Хотя он вырос в Карнаке, столице Серконоса, до смерти отца он частенько проводил время за городом, на побережье. Этот регион всегда славился рыбным промыслом.
Эмили рассказывала и показывала на карте район к северу от центра города, прямо за старой городской стеной. Корво кивал, прикусив губу, и терпеливо слушал рассказ о том, что Эмили видела своими глазами, но, не желая признаваться в своих ночных вылазках, приписала наблюдениям капитана городской стражи.
Когда она закончила, верховный смотритель поежился. Его оливковая кожа покрылась мурашками, костяшки обеих рук побелели, а он еще сильнее сжал свои лацканы.
– Это возмутительно, Ваше Величество, – сказал он. – Просто возмутительно. Кто способен на такое? Осквернять могилы тех, кто покинул этот мир, кто заслужил избавление? Возмутительно.
Джеймсон кивнул и, оперевшись на карту, наклонился ниже, чтобы лучше изучить план города. Челка упала ему на глаза. Из-под нее он посмотрел на Эмили и снова опустил взгляд.
– Прошу прощения за неуместное веселье, Ваше Величество, – сказал он, и Эмили кивнула в ответ. Еще раз взглянув на карту, Джеймсон выпрямился и указал на несколько мест. – В городе много кладбищ, некоторые из них очень посещаемы, как, например, мавзолей Аббатства Обывателей и главное городское кладбище, которое находится вот здесь. – Он ткнул в карту. – Но есть, пожалуй, с десяток других, очень похожих на заросшее кладбище в Новом Торговом округе… Вот здесь и здесь, насколько мне известно.
