– Тогда и меня можно принять за одного из ваших, – заметил Артес. – Гнедой ведь тоже из лошадей Братства.
– Гнедой Вороновского завода, только и всего. Масть распространённая, экстерьер для потомков линии Серебряного Ворона нехарактерен. И, само собой, ухо не проколото. Кстати, у тебя тоже.
– Послушай, – твёрдо сказал Артес. – В Сребролист мы поедем. Нам надо освободиться от принцессы. Твои… опасения ничего в моём решении переменить не могут. Надо избавляться от этой обузы.
Ладимир улыбнулся своей странной улыбкой, которая так не нравилась Артесу.
– Я просто предупредил тебя, чтобы ты несильно удивился, когда с меня сдерут шкуру и торжественно понесут по городу.
– Кажется, есть такая поговорка: «Не следует умирать раньше смерти».
Ладимир посмотрел на него долгим взглядом и снова улыбнулся.
– Боюсь, ко мне её применить нельзя, – сказал он.
Спутники повернули на север от намеченной цели и двинулись в сторону города эльфов.
***
Солнце уже опускалось, озаряя кроны деревьев странным, голубовато-розовым светом, когда перед маленькой группой показались деревянные ворота.
Принцесса Аталэйнт поприветствовала охранников, которые незамедлительно пропустили путешественников за ограду.
Артес вертел головой во все стороны, стараясь в угасающем свете дня рассмотреть город во всех деталях.
Все дома эльфов размещались на деревьях и были вылеплены из светящейся глины. Дороги были выложены речными камнями, отполированными копытами коней и колёсами повозок. Внизу, на земле, находились небольшие лавки и мастерские. В самом центре, выстроенная вокруг могучего падуба, высилась самая массивная постройка – дом главы города, дяди Аталэйнт Годеона. Из дверей дома выскочил высокий и поразительно красивый молодой эльф, который прижал Аталэйнт к себе.
– Бравур! Я ужасно рада тебя видеть! – воскликнула принцесса. – Благодарю эфир, что ты и дядя оказались в городе.
– Я также благодарен эфиру за то, что ты выбрала именно наш город для укрытия, принцесса! – учтиво произнёс Бравур, недовольно глянув на Артеса и Ладимира.
Артес стоял в позе, именуемой "подготовка к знакомству". Ладимир не спешился, и, если бы Артес посмотрел на него сейчас, то сильно удивился бы. Его проводник, неподвижный, словно статуя, смиренно сложил руки на луке седла и опустил голову. Это был уже не бесстрашный воин и не опытный следопыт, а странствующий монах одного из самых строгих орденов. Даже Бешеный склонил длинную шею так, что подбородком почти касался груди.
– Ну здравствуй, племянница, – раздался голос ещё одного высокого эльфа, который, хоть и выглядел молодо, но очевидно прожил не одно столетие на этом свете. – Вчера сова твоего отца принесла мне известие о твоём побеге.
Аталэйнт занервничала и, прижав к себе руку застывшего в позе знакомства Артеса, мелодичным голосом произнесла:
– Дорогой дядя, милый Бравур! Позвольте мне представить вам моего жениха и избранника моего сердца – лорда Артеса. А это его раб – Ладимир.
Артес застыл в избранной позе с окаменевшей улыбкой на лице. Ладимир казался погружённым в молитвы и как будто ничего не слышал. Потом он понял, что товарищ не разморозится до конца столетия, как и двое эльфов, поэтому он поднял голову, улыбнулся и заговорил с тем же кротким видом, но очень странным тоном – то ли суровое обличение звучало в нём, то ли презрительная насмешка:
– И мы, и вы одинаково находимся во власти судьбы. Мне скажут: да ведь они рабы. Да, но вот этот раб обладает свободным духом. А покажите мне, кто не рабствует в том или другом смысле! Этот вот, – и он неожиданно благородным кивком головы указал на Бравура, – раб похоти, а тот, – такой же изящный кивок в сторону Годеона, – корыстной жадности и честолюбия… Нет рабства более позорного, чем рабство добровольное. (Неточная цитата из Сенеки).
