– А Ричард и Эдуард? – Журналист помнил имена всех трех жертв из приюта – Тоже знаменитые личности?
– Конечно, – кивнула девочка.
– Не могу вспомнить таких, напомнишь?
– И не подумаю, – воспротивилась Кэрри, как раз приближаясь к крыльцу дома Михаэля.
– Допустим, все три ребёнка раньше, в прошлой жизни погибли насильственной смертью. Хотя подобное правоохранителям вряд ли объяснить. Только причём тут бесы? Причём тут ты?
– А помочь? – наигранно возмутилась Кэрри. – Им всё равно погибать с мучениями. Рано или поздно. Так лучше сейчас, пораньше. Чтоб долго не ждать. И чтобы меня повеселить.
Пока немец «переваривал» новое признание, девочка взобралась на веранду.
– Повеселить? Да ты вообще понимаешь, что творишь? Твои бесы убивают живых людей! С твоей подачки, по твоему приказу. Это уже не игры. Ты же убийца!
– Надеюсь, ты не станешь кому-либо об этом говорить? Для твоего же блага. И для блага твоих близких.
– Я тебя прошу, усмири своих бесов. Не надо больше жертв. Хорошо, я буду твоим отцом. Вместе мы справимся, найдем способ уничтожить, или может изгнать кровожадных бесов. Можем обратиться к священникам, расскажем им всё. Они помогут.
Кэрри резко развернулась, едва не падая с лестницы. Волосы её трепыхались, как от сильного ветра. Крылья носа раздулись от гнева, перекосившего лицо. А вместо глаз возникла тьма, которую Михаэль видел в первый день приезда в Бринстоун. Страшнее этого чёрного взгляда, журналист ничего в своей жизни не встречал. Тело занемело от ледяного ужаса, парализуя весь организм, включая запнувшееся сердце. Ватные ноги предательски подкосились, не в силах удержать на себе вес туловища.
– Никогда не упоминай при мне этих шарлатанов! – прозвучал жёсткий, твёрдый, чужой голос с губ Кэрри. – Если я захочу, я буду убивать всех, кого увижу. И запомни. Теперь здесь я главная. Если я что-то приказываю, ты выполняешь. А если будешь прекословить, ты знаешь, что случится.
Девочка бесцеремонно, чувствуя себя новой хозяйкой, вошла в дом Михаэля, захлопнув за собой дверь. Немца отпустило сразу же, как только она отвернулась от него. Однако, ещё пару минут парень приходил в себя.
– Да ты враг всех людей на земле!!! – В сердцах воскликнул он, отдышавшись. И тут же закрыл себе рот ладонью, осознав, что орёт посреди улицы, как ненормальный. Повезло, что в столь поздний час, уже окончательно стемнело и случайных прохожих не оказалось. Михаэль осмотрелся по сторонам, с особой тщательностью к дому соседки-бабушки. Но даже там бессменного сторожа не оказалось – кресло-качалка на веранде пустовала и в окнах свет не горел. Вздохнув с облегчением, немец вошёл в свой дом.
…Или уже не в свой?
* * *
– Пожалуйста, подождите. – Женщина средних лет, предложила Михаэлю присесть в одно из кресел, а сама вошла в кабинет директрисы. Журналист, после знаменательной встречи, итогом которой оказалось незапланированное отцовство, находился здесь второй раз. В тот, предыдущий раз, мадам Джонс ничем не выдала своего отношения к статье Михаэля, словно и не читала её вовсе. Хотя по её ещё более надменному и холодному, чем обычно, тону, становилось понятно, что она с тем выпуском внимательно ознакомилась. Хорошо что, по крайней мере, игнорировать не стала, и довольно быстро выдала обширный список документов, обязательных для усыновления детдомовского ребенка. Возможно, находясь на работе, играть в молчанку ей показалось не слишком профессионально, несолидно, или просто женщина умеет держать своё мнение глубоко в себе, в отличие от шерифа Дуэйна.
