Дитя гнева: Путь Стража - страница 22

Близился вечер. На небе не было ни облачка. Работы по дому в тот день практически не было, а потому Гастон разрешил ребятам пойти прогуляться пораньше. Из-за пропажи детей и обвинений в сторону Самюэля и сестёр, гулять в людных местах они не рисковали, а потому старались найти себе такое место, где никто не мог их потревожить. Зачастую, это была опушка, находившегося недалеко густого леса, либо сады и огороды, где выращивались фрукты, овощи и зерно. Домов там было не так много, как внутри городских стен, да и люди встречались довольно редко. В таких местах можно было по-настоящему насладиться красотой природы. Именно на такой опушке расположилась троица в тот день.

Элин собирала различные цветы, которыми была усеяна полянка. Все, кроме ромашек. Элин безумно любила эти цветы, скромные и нежные. Их довольно простой и мало чем выделяющийся на фоне остальных цветов вид, который, тем не менее, дарил лишь светлые впечатления и успокаивал душу, влюблял девочку в эти меленькие солнышки. Яркие, ароматные цветы, которыми была усеяна вся поляна и среди которых ромашки терялись, воспринимались Элин как хвастуны и зазнайки. Пускай она и любила все цветы без исключения, именно ромашками было занято её сердце. Когда Элин видела, как кто-то срывает эти цветы, ей становилось немного не по себе. Ей было неприятно смотреть на то, как её любимые цветы лишали жизни. Цветы-зазнайки, цель которых, по мнению девочки, была лишь в том, чтобы красоваться перед людьми, могли делать это даже будучи сорванными. А вот ромашки для неё могли быть прекрасны лишь при жизни. Оттого, пробегая мимо этих цветов с белоснежными лепестками, Элин вставала на колени, нашёптывала им что-то, и, пожелав им счастливой жизни, направлялась к другим цветам.

Самюэль и Изабель в это время сидели в стороне, наблюдая за веселящейся Элин. После нападок горожан в их сторону это зрелище успокаивало их и помогало отвлечься от плохих мыслей. В руках Изабель были куклы, которые два года назад им подарил Самюэль. Они уже все разваливались, однако сёстры сильно к ним привязались и не хотели расставаться с ними ни на секунду. Правда, кукол этих приходилось прятать, иначе бы суеверные горожане точно признали бы их ведьмами. Рядом с ними стояла корзина с яблоками, грушами и куском хлеба.

– Завидую я Элин. Правда ведь, завидую, – вздохнул Самюэль, наблюдая за Элин.

– Почему?

– Посмотри на неё. Видишь, как она радуется. После всего, что произошло, она даже не думает унывать. Мне кажется, она найдёт лучик света даже в самой кромешной тьме и сделает всё, чтобы не дать ему погаснуть. Любые невзгоды ей нипочём, она выдержит все испытания, что пошлёт ей судьба, – пояснил Самюэль, затем склонил голову и хмыкнул. – Хотелось бы и мне так уметь.

– Но, Самюэль, ты ведь и так это умеешь.

– Ты это о чём? – с недоумением взглянул он на Изабель.

– Ну, ты ведь пережил гораздо больше ужасов, чем мы. Ты лишился матери куда раньше нас. До знакомства с нами о тебе никто не заботился. Ты голодал, мёрз, из-за своих волос не мог даже заработать себе денег. Да ещё и этот Жак со своей бандой. В отличие от нас, ты действительно страдал. Но все эти ужасы не сломили тебя. Тебе удалось пережить их всех. Ты смог выжить во тьме этого мира и найти свой лучик.

– Ага… А ещё я возненавидел этот мир. Я вижу во всём лишь плохое. Это очень сильно давит на меня, знаешь ли. Я просто не могу увидеть добро в этом мире.