Дитя гнева: Путь Стража - страница 32

Пока Самюэль размышлял об этом, ночь уже полностью накрыла весь лес. На чёрно-синем небе появилась полоса Млечного пути, вдоль которого расплескалось бесконечное множество звёзд. Костёр уже успел разгореться и своим ярким светом озарял всё вокруг. Вдалеке среди деревьев царила тьма, в которой ничего не было видно. Слабый ветерок шевелил кронами деревьев, издавая тихий, немного пугающий шорох.

Изабель и Элин сидели справа от Самюэля, наблюдая сквозь листья за ночным небом. Указывая на звёзды, Изабель рассказывала сестре о том, что это души умерших когда-то людей, наблюдающих с небес за близкими, оставшимися на земле. Делала она это, чтобы успокоить Элин и отвести от неё мрачные мысли о некоем «знамении».

– А мама с папой тоже там есть? – спросила Элин.

– Разумеется, есть! Вон они, смотри. Вон там, – Изабель указала на две яркие звёздочки, находящиеся рядом. – Видишь, как ярко горят? Это они радуются, что с нами всё хорошо. Давай помашем им.

Обе помахали руками звёздам.

– Самюэль, твоя мама, наверное, тоже смотрит на тебя. Посмотри, – обратилась Элин к другу, тыча пальцем в небо.

Самюэль не ответил. Он сидел поникший, всматриваясь в костёр уставшими и пустыми глазами. Слова Элин он, казалось, не услышал вовсе. Она окликнула Самюэля ещё раз. Тот вновь не сказал ни слова. Изабель достала из корзины два яблока, одно из которых отдала сестре, после чего пододвинулась к Самюэлю и протянула ему второе яблоко.

– Возьми.

Самюэль вяло повернул голову в сторону Изабель и, взяв яблоко, снова уставился на костёр.

– Изабель, скажи мне честно, я монстр?

– Нет, конечно! С чего ты это вообще взял?

– Я всегда ненавидел людей за то, что они относятся к убийствам так, будто бы это что-то обыденное. Мне они казались настоящим зверьём, злом во плоти. Я считал, что они недостойны существования. Что они мусор, засоряющий этот мир, – проговорил Самюэль и подкинул пару веток в костёр. – И вот я сам стал убийцей, а во мне нет ни капли раскаяния. Наоборот, моя душа ликует от того, что я убил эту скотину. Я точно знаю, что не буду испытывать никаких угрызений совести, если прикончу кого-нибудь, кто похож на Жака. Получается, я ничем не лучше всего этого «мусора», хотя ненавидел и упрекал его. Самому отвратительно всё это. Считал других монстрами, хотя сам чудовище, куда страшнее, чем все они.

Самюэль надкусил яблоко, не отрывая свой взор от костра.

– Разве я не прав? Ответь мне.

– Да, не прав. Многие люди убивают, желая обокрасть кого-то, отомстить, просто из-за того, что им не нравится человек, или вовсе потому, что им заплатили за это. Но убить кого-то ради спасения своих близких – это не поступок монстра. На этот шаг способен решиться даже тот, кто не признаёт убийства, – Изабель посмотрела на сестру, рассматривающую звёздное небо. – Если бы от этого зависела жизнь Элин, я бы убила любого. С большим трудом, со слезами на глазах, но убила бы. Вы – самое дорогое, что у меня есть. И если ради ваших жизней мне потребуется пролить чью-то кровь, то пусть будет так.

– И почему же ты решила, что я разнёс его голову ради вас?

– Ты несколько лет терпел унижения от него, сдерживал всю злость и ненависть к нему в себе. Хоть ты и хотел убить Жака, но не мог позволить себе этого, пока он не накинулся на нас с Элин. Если не для защиты нас, то для чего ты напал на него? Ты ведь терпел, когда он оскорблял и избивал тебя?