Зато по возвращении в отдел детективов ждал сюрприз. С помощью ДНК-генеалогии удалось установить ближайшего родственника убитого. Совпадение составило 99,9 %, мужчину, предполагаемого брата жертвы, звали Александр Батлер. Версию с отцом или сыном отмели сразу, так как Александр по возрасту подходил лишь на роль брата. Он проживал в Милуоки, к югу от Портленда. Жертвуя обедом, Миллер и Блант направились прямиком к нему.
Мужчина оказался дома. Когда он открыл дверь, у детективов не осталось сомнений в том, что этот человек – близкий родственник погибшего. Их сходство было настолько удивительным, что казалось, будто перед ними ожила сама жертва. Александр радушно впустил детективов внутрь и предложил воды. На улице стояла жара, поэтому напарники с удовольствием согласились. К тому же пока мужчина удалился на кухню, у них была возможность осмотреться. На стенах висели семейные портреты: Александр с женщиной и двумя детьми, одна женщина, одни дети. И нигде ни единого упоминания о существовании брата.
– Так о чем вы хотели поговорить? – Мужчина поставил поднос с графином и тремя стаканами на журнальный столик перед детективами.
– Вам знаком этот мужчина? – Логан протянул ему телефон с открытой фотографией.
– К сожалению. – Он опустил взгляд.
– Это ведь ваш брат? – уточнил Блант.
– Близнец, но мы много лет не общались. Это посмертное фото? – Александр оторвал взгляд от телефона и посмотрел на Логана.
– Верно. – Миллер с сочувствием посмотрел на мужчину, но тот ни мускулом не подал виду, что расстроен кончиной брата. – Вы не ладили?
– Моя дочь в лечебнице из-за него, – выдохнул мужчина.
– Расскажете нам, что случилось? – попросил Тайлер.
– Я уже рассказывал это двадцать пять лет назад другим полицейским, но они ничего не сделали. – Александр вздохнул. – А, ладно, теперь он мертв, значит, карма догнала его. Этот человек умер для меня четверть века назад, когда сломал жизнь моей дочери. Ему всегда были рады в этом доме, он мог приходить и уходить, когда пожелает. Мы с моей покойной супругой даже сделали для него запасные ключи, чтобы он не чувствовал себя лишним. Мы жалели его: сорок пять, ни жены, ни ребенка, метался как неприкаянный, толком нигде не работал. И однажды он вот так отплатил нам за доброту. Мелоди было всего десять, она и без того росла очень замкнутой и скромной, а после того как брат, напившись, избил ее за то, что она споткнулась и случайно разлила содержимое его бутылки, которую он хранил рядом с диваном, дочка закрылась окончательно. Врачи сказали, что это влияние черепно-мозговой травмы. Мы обращались к лучшим специалистам, но в итоге из-за ее непрекращающихся попыток суицида ее забрали в лечебницу. Я могу навещать ее не чаще одного раза в месяц, после моих визитов ей всегда становится хуже. Потому что в моем лице она видит его. Я и так бесконечно виноват перед ней, поэтому перестал просить о встречах. Смотрю на нее сквозь прутья забора, когда больных выводят на прогулку. – Мужчина утер слезы. – Вот во что он превратил мою жизнь.
– А ваш сын? – поинтересовался Логан, ему было искренне жаль старика.
– А что сын? Ему было пять, тогда он спал в соседней кровати. Его это тоже травмировало. Чувство вины заставило его бежать из дома, едва ему исполнилось шестнадцать. Теперь он живет в Лос-Анджелесе, раз в месяц присылает деньги и звонит на день рождения. Вот и весь сын. – Александр потупил взгляд. Сейчас он казался детективам еще старше, чем был на самом деле.
