Пока Наташа лежала в роддоме, в коммерческой палате, я успел смотаться в Выселки за кое-какими вещами. Оставил машину около ворот у дома жены и задами прошел до Катиной избушки. Сел на тот же пень и… провел там несколько часов.
Теперь, когда Кати этом доме не было, он не казался мне таким уютным. Он будто опустел, выцвел, грустно замолчал.
Все как у меня внутри без нее.
Стекла не отсвечивали горячими солнечными зайчиками, стены не казались теплыми, а ждать проявления жизни на территории больше не приходилось. Не было больше там жизни. Стояла оглушительная тишина.
Только мое внутреннее состояние синхронизировалось с этой притихшей в тоске пустотой и одиночеством, а не с обыденным течением жизни вокруг.
Я подошел к задней калитке и дернул ее. И впервые за все время дверь для меня не открылась. Она будто вцепилась замком и петлями мертвой хваткой в забор и больше не желала пускать меня туда, где мне было тепло, уютно, как дома.
Все правильно. Я разочаровал этот дом. Не заслужил и потерял право войти на территорию Кати.
В город возвращался с болью в сердце. Не хотел, но впервые за эти дни после рождения сына почувствовал потребность надраться в хлам и выспаться без кошмаров.
Скоро моего сына выпишут из роддома.
Все получилось, как я задумал.
А радость-то где?
***
Катя
«ЧиЖ» — современный хостел на Торговом проспекте, хорошо вписавшийся между «Лабораториями для школьников» и семейного магазина одежды и обуви. Кофе в стаканчике закончился как раз, когда я подходила к урне около входа в этот хостел.
Я выкинула стаканчик, постояла пару минут… и вошла внутрь.
Приятный небольшой холл с аквариумами вдоль стены, стойка администратора, слева от которой зияло пятно дверного проема, за которым виднелась лестница. Кожаные кресла прислонились к стене напротив и отгородились от прохода низкими лакированными столиками, на которых лежали визитки и буклеты хостела вперемешку с какими-то журналами. И очень много растительности.
Этот последний факт меня и подкупил. Я люблю зелень. И аквариумы так умиротворяюще журчали пузырьками от аэраторов.
— Могу я вам предложить комнату или койко-место? — приветливо спросила девушка в форменной блузке нежно-мятного цвета и с беджем на шнурке.
«Алина», — прочитала я и кивнула:
— Койко-место. Если можно, в комнате, где уже есть люди… только без детей, пожалуйста.
— Есть место в комнате на шестерых, на восьмерых, но там пока только одна женщина заселилась.
— На шестерых будет как раз удобно. Там много народа?
— Да, все места заняты, кроме одного. Оно удобное, около окна, как раз рано утром освободилось. Оформляем?
— Да.
— Тогда прошу паспорт или водительские права.
Я достала из сумочки документ, стараясь не смотреть на выписку из роддома и справку. Протянула администратору и, пока она оформляла гостевые документы, осмотрелась.
В дальнем углу увидела дверь, за которой угадывалась кухня, еще одна была открыта и вела, как я поняла, в нечто вроде кладовой для багажа гостей хостела.
— Пойдемте, я покажу вам комнату и что у нас где находится, — отвлекла меня Алина.
— А нет, не сейчас. Я вернусь чуть позже. Можно я пока оставлю у вас книги? — поставила влажный пакет на стойку.
— Да, конечно.
Осмотревшись, я поняла, что задержусь в хостеле на несколько дней. Мне нужна временная буферная зона, нейтральная территория. Я не готова была продолжать жить, потому что все изменилось. Нужно сначала перестроиться. И я очень рассчитывала на психолога, которого сегодня нечаянно услышала. И в хостеле я остановилась, потому что он сказал —
