— Хорошо. Скажите ваш номер, я посмотрю, когда смогу прийти, и позвоню договориться о времени, — сдалась врач.
Я продиктовал цифры своего номера телефона, рассыпался в извинениях и благодарностях и сунул ей в карман пятитысячную купюру. В качестве бонуса за вызов по моей глупости, хотя скорую вызвал и так платную.
Вернулся в квартиру и сразу пошел к жене. Она брякала посудой в кухне — кофе пить посреди ночи собралась, что ли?
— Ну и какого хера? — мрачно спросил. — Ты что, не могла мне про колики сказать? Про то, что надо держать ребенка столбиком? Тебе же наверняка об этом говорили в роддоме.
— Вот сам бы там и лежал. И все бы узнал, — ехидно ответила жена.
А я смотрел на нее и думал: кто эта женщина? где моя Наташа? где та ласковая и озорная капризуля, в которую я влюбился без ума и памяти? Ради которой пошел на такое… Как все исправить? Как вернуть наши чувства, ради которых я натворил столько всего?
Наверное, я сам виноват. Я трахался с ее подружкой — какой еще Наташа могла быть после этого? Она лежала с моим сыном в больнице, потом осталась с ним одна на те дни, что я провел в больнице. Сыну уже месяц, а я только его увидел. Месяц Наташа справлялась с ним сама. Неопытная, не мама, с ребенком от любовницы.
Черт…
— Иди ко мне? — поймал жену за руку и привлек к себе. Прижал крепко безвольное тело, уткнулся носом в шею… и тут же подумал, что запах не тот… не Катин. Мысленно обозвал себя распоследними эпитетами из лексикона форумчанок. — Прости меня, Наташ. За все, что я натворил с нами.
Хотел добавить, что люблю ее… но слова застряли в горле, аж запершило. Я закашлялся.
И неожиданно жена обняла меня за шею. Молча. Так и стояли какое-то время. Не знаю, прощала ли меня в эти минуты Наташа, а я…
Я думал о Кате. Что если жена и простит, то Катя — никогда. Рано или поздно она может узнать о своем ребенке. По законам подлости Мёрфи, это обязательно случится. Так или иначе. Рано или поздно. Не так и далеко я уехал от Перевальска. К тому же Наташа говорила Кате о наших планах переехать в Краснодар, когда все еще не началось.
Черт… Надо было уезжать в Прибрежный. Там и море в шаговой доступности, а не как тут — три часа на машине…
— Пойдем спать? — тихо позвал я жену, гладя ее по шелковистым ламинированным волосам.
Когда она, кстати, успела сделать это ее любимое кератиновое ламинирование? И маникюр с педикюром — ногти на ногах накрашены новым лаком. Таскалась в салон с ребенком? Где он дышал химией?
В груди снова заклокотала ярость, да так явственно и физически, что Наташа даже отодвинулась от меня. Но я погасил эту вспышку — не хотел портить первый шаг пока еще только к перемирию. Вместо этого собрал в кулак волосы, запрокинул ее голову, всмотрелся в темные глаза, обвел взглядом черты лица и… накрыл губы поцелуем.
Член отзывался вяло, хотя я целовал жену пошло, трахал ее рот языком. Это всегда заводило до искр из глаз. Отпустил Наташу, чтобы подхватить под бедра и унести на диван.
Сын крепко спал, сытый и измученный болью и своими же криками. И я решил наладить контакт с женой по полной.
Раздел ее, приласкал соски, развернул на живот и вздернул большую задницу кверху, как мне всегда нравилось. Обильно смочил слюной сгиб указательного пальца и провел им по складочкам между ног Наташи, свободной рукой надрачивая член, чтобы встал покрепче.
Развел пальцами половые губки жены и ввел член в нее, гнувшийся, какой-то сломленный.
