Уже не первый раз за этот день меня бросает из стороны в сторону. Да я за всю жизнь не испытывала такого количества отвратительных эмоций. Ярость, злость, негодование, отчаяние, обида на самых близких и ужасное чувство вины непонятно за что, и всё это вразнобой, вместе и поочереди. Моя Стихия к такому не привыкла. Того и гляди вырвется, и я кого-нибудь покалечу. И хорошо, если это будет чамп, кровожадно подумалось мне, а не кто-нибудь из ни в чём не повинных людей.
– Да, Алита, но я не могу идти в том, в чём была на тренировке, – сказала я, пытаясь приглушить рычащие нотки в своём голосе.
Не удалось мне полностью справиться с раздражением, мои слова прозвучали жёстче, чем обычно, но, что ещё хуже, стоявшая на столе чаша с настоем из асаи, слетела со стола так, словно я её швырнула.
В принципе, так и было, вырвавшуюся из растревоженного Хранилища воздушную плеть мне удалось перенаправить в последний момент. Алита не маг, увидеть стихию она не могла, но скорее всего догадалась, при виде последствий. Не привыкшая к такому тону девушка приняла мой гнев на свой счет и, кажется, по-настоящему перепугалась.
– Простите, ваше высочество, я сейчас, я быстро, – её голос задрожал, она метнулась за водой, губкой и ароматными средствами, чтобы стереть пот с моего тела, а я начала раздеваться, чувствуя себя ещё хуже, чем прежде. Вот за что я с ней так?
Став чище снаружи, я попыталась исправить ситуацию.
– Алита, я не хотела тебя обидеть, – пытаясь говорить мягко, я почувствовала, как фальшиво звучит мой голос, внутренняя стихия всё ещё не успокоилась.
– Что вы, ваше высочество, как я смею обижаться, я должна была сразу позаботиться о том, чтобы вы переоделись, – Алита расправляла складки на моей тунике, опустив глаза в пол.
– Ханг побери, – в сердцах выругалась я, повернувшись к ней. – Неужели ты не понимаешь, что это всё никакого отношения к тому, что со мной происходит не имеет. Какая ерунда – это переодевание. Не смей обижаться на меня и не смей меня бояться.
Алита подняла на меня глаза:
– Но вы так страшно рыкнули на меня, ваше высочество. И эта чашка…
– Ах чашка, – я взяла со стола уцелевшее блюдце с красивыми вензелями, повертела в руках. – Знаешь, мне говорили, что бить посуду не только к счастью, но и к хорошему настроению. Попробовать что ли?
И я с размаху грохнула блюдце об пол. Осколки разлетелись веером.
Алита неожиданно фыркнула.
– Вы прямо как моя мама... Ой, простите, – она в ужасе прижала ладошки ко рту, – я глупость сказала.
– Ай брось, – поморщилась я. А потом прислушалась к себе. – А ведь правда легче. Ещё посуда есть?
В глазах девушки появился озорной огонёк:
– Могу на кухню сбегать.
– Ладно, не стоит, я успокоилась.
Моя Алита наконец-то вернулась, руки перестали дрожать, и она принялась укладывать мои волосы в простую домашнюю причёску.
– Ты ведь дружишь с Маритой? Что она говорит? Как Мира?
Руки Алиты дрогнули:
– Мы не должны вас обсуждать, – она колебалась.
– А если честно? – я вывернулась и посмотрела ей прямо в глаза. – Мне надо знать.
– Ваша сестра после того, как вернулась, так и сидела, словно статуя до прихода портнихи. Марита не болтлива, вы не подумайте, но, когда мы с ней столкнулись у кухни, я увидела, что у неё глаза красные. Ну и пристала. Она очень переживает за свою госпожу.
– А ты?
– Ваш не такой страшный, у нас все горничные… Ой, я опять не то говорю, простите…
